Том 6. Стихотворения

1907, 1921

Солнечный дождь

Подсолнечный дождик
В лазурь
Омолненным золотом
Сеет;

С востока — вечерняя
Хмурь;
И в лоб — поцелуями
Веет.

В полях — золотые
Снопы
Вечернего, летнего
Света.

И треплется тополь
С тропы,
Как влепленный в лепеты
Лета.

В объятиях облака
Спит —
Кусок голубого
Атласа;

И звездочка — ясно
Слезит,
Мерцая из мглы
Седовласой.

Я — милые щебеты
Пью,
И запах полыни
Не горек.

Тебя узнаю: —
Узнаю!
Из розовых, розовых
Зорек.

Ты? Нет — никого…
Только лен —
У ног провевает
Атласом;

Да жук, пролетая
Под клен,
Зажуркает бархатным
Басом, —

Да месяц, — белеющий
Друг, —
Опалом очерчен
Из сини;

Да тускло остынувший
Луг
Под ним серебреет,
Как иней.

1905, 1931

Помойная яма

Бросила красная Пресня
В ветер свои головни…
Кончено: старая песня —
Падает в дикие дни.

В тучи горючие, в крики —
Тучей взметаемый прах…
Те же — колючие пики,
Кучи мохнатых папах.

Спите во тьме поколений,
Никните в грязь головой,
Гните под плети колени, —
Дети семьи трудовой!

Будет, — направленный прямо
В нас орудийный огонь…
Та же помойная яма
Бросила тухлую вонь.

В то же слепое оконце,
В злеющий жужелжень мух
И в восходящее солнце —
Пухнет мохнатый паук.

1906, 1925

Японец возьми

Муха жужукает в ухо,
Пыльная площадь — пуста…
В пригород, тукнувший глухо,
Желтая ступит пята.

Крик погибающих братии
Встанет в пустой балалай,
Лай наступающих ратей
Слышишь ли, царь Николай?

В блеск восходящего солнца,
Став под окошко тюрьмы,
Желтая рожа японца
Выступит скоро из тьмы.

Тухни, — помойная яма!
Рухни, — российский народ!
Скоро уж маршал Ояма
С музыкой в город войдет.

1906, 1925

Вставай

В черни людского разроя
Встал параличный трамвай;
Многоголового роя
Гул: «Подымайся… Вставай…»

Стекла каменьями бьются:
Клочья кровавых знамен
С площади в улицы вьются, —
В ворохе блеклых времен.

Улица прахами прядет, —
Грохяет сердитым свинцом;
Ворон охрипнувший сядет
Над восковым мертвецом.

1907, 1925

Город («Выпали желтые пятна…»)

Выпали желтые пятна.
Охнуло, точно в бреду:
Загрохотало невнятно:
Пригород — город… Иду.

Лето… Бензинные всхлипы.
Где-то трамвай тарахтит.
Площади, пыльные липы, —
Пыли пылающих плит, —

Рыщут: не люди, но звери;
Дом, точно каменный ком, —
Смотрится трещиной двери
И чернодырым окном.

1907, 1925

Пустой простор