Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925

Приехал однажды
на коньке вороном
(пришлось порядочный
сделать крюк-то)
сельскохозяйственный
агроном —
кооперативный инструктор.
Объявил лекцию:
«Какой, мол, кредит
хозяйству подсобит,
а какой повредит».
На лекцию эту
про кредиты
едва глядит Патрикей
сердито.
Бубнит себе под нос:
«Какой с нее толк,
когда у меня
за каждым долг!»
Однако,
как начал сходиться народ —
никто не остался дома,
пролез и наш Петрикей
вперед,
сел против агронома.
Также Ермил
взъершил хохолок,
первым
приходит на лекцию,
пялит глаза,
сев в уголок,
на агрономову
комплекцию.
Разговор у агронома
простой —
речью он всюду
славится:
— Чем объяснить
в хозяйстве застой,
и как с тем застоем
справиться?
Путь один
при советском строе —
его опишу вам вкратце я:
нужно помнить,
что брат с сестрою
социализм и кооперация.
Вспомните вы,
кого питало
прежде хозяйство сельское.
Снова ли нам в лапы
попасть капитала,
верную твердую цель скуя?
Поэтому раз навсегда и всерьез
покончив с опекою
барственной,
решаем сдавать
зерно и сырье
промышленности
государственной.
Скупщика руку
укоротив
(уж очень она
во тьме длинна),
производственный
кооператив
организуем немедленно.
Нам содержать
наших врагов ли,
пузо растя им
все более?
Помните:
что во внешней
торговле
нынче у нас
монополия.
Что это значит, поймите.
А вот что:
то вы на слово скупщику
верите,
а то принесет вам
спешная почта
цену на хлеб в Америке.
И вот по правильной
самой цене той
продавай,
сбросивши малую толику,
тогда — ничто торговца
тенета,
сидеть в них ему ж,
соколику.
Теперь о кредите:
у кулака занять —
он тебе даст,
и щедр и уветлив,
а потом и начнет,
как коня, гонять,
горло зажавши
в тугую петлю.
Но если
в год, как земля
не уродит нам,
мы сорганизованы
в товариществе
кредитном —
оно не разорит хозяйства
нашего,
не станет с голого
рубашку спрашивать,
а, рассчитавши каждого
силу и стать,
поможет снова на ноги
встать.
Пятьдесят хозяев —
никак не менее,
а больше лучше, —
хоть сто,
хоть двести,
собирайте разум,
труд
и умение,
организуйтесь вместе.
Подсчитайте
точно силы свои,
учтите трудоспособность
каждого заранее,
да и собирайте
товарищеские паи,
да и открывайте общее собрание.
Выберем правление
и совет —
правление
выполняет,
совет распоряжается, —
и наконец-то
увидим свет,
который во взаимной помощи выражается.
Сеялки, веялки, плуг
под рукой.
С пункта прокатного
присланы.
Бык племенной да мост над рекой
пайщиками
обмыслены.
Плавает жир
в наваре щец,
семена сортовые
получены,
у пайщиков сельских товариществ
грамоте дети
обучены. —
Не выдержал Ермил,
с места вскочил,
да как хватит об стол
кулаком что есть сил…
На губах у Ермила
мыло,
дыбом волосы у Ермила.
— Первый пай вношу
— запишите —
я!
И сейчас становлюсь
в работу.
Ничего от товарищества не тая,
буду гнать
до седьмого поту. —
Тут навстречу Ермилу
встал Патрикей.
Капли пота на лбу,
бородища в руке.
Заревел
голосом сиплым:
— Это дело
считаю гиблым!
Ты мне
этакого не толкуй!
Ни к чему нам,
пустая рацея.
У меня они все
в долгу, как в шелку,
здесь своя кообирация.
Ты не мути нам мозги,
раньше пускай расплатятся.
А не то —
с мужиков сниму сапоги,
с баб —
последние платьица. —
Посмотрел агроном —
что за фрукт?
А ему Патрикей
пуще —
хрюк да хрюк.
Еще раз поглядел инструктор:
«Вы б уняли этого фрукта».
Ну, тогда во главе с Ермилом
оттеснили его всем миром.