Том 6. Текучая вода. Ранчо у моста Лиан

— Сам не знаешь, Торрибио, почему любишь, или не любишь человека; вопрос этот совсем напрасен.

— А если вы меня не любите, то почему же вы явились на это свидание, которое я назначил вам?

— Почему? — потому что я девушка честная, я не хочу, чтобы вы питали надежды, которая никогда не осуществится.

— Ассунта!

— Я не умею говорить иначе, Торрибио, я не умею скрывать своих мыслей под красивыми, приятными словами! Что же мне делать?

— Пусть так! говорите, я буду слушать вас!

— Вчера, пользуясь минутой, когда тетка моя отлучилась из комнаты, вы кинули мне в окно букет цветов, перевязанный веткой душистого шинтуля; я, конечно, легко могла бы прикинуться, что не понимаю смысла этого послания, — но я не захотела этого, а предпочла прямо и открыто сказать вам с глаза на глаз, Торрибио, что я не люблю вас и любить не стану, что вы мне не кортехо (cantejo) и никогда им не будете. Забудьте же обо мне; в наших лесах, да и в соседних городах, не мало прекрасных девушек, любая из которых, быть может, будет рада вашей любви; меня же вы совсем не знаете. Вы сегодня в первый раз говорите со мной. Если даже я и понравилась вам, то чувство ваше еще не успело пустить глубокие корни. — Расстанемся друзьями, — я не хочу вам зла, Торрибио, и буду рада, если узнаю, что другая женщина отвечает вам взаимностью на вашу любовь. Ну, а теперь прощай! Я сказала вам все, что нужно! — И с этими словами молодая девушка собралась уйти.

— Нет, подождите! — гневно воскликнул молодой человек.

— Что вам надо? — спросила девушка, обернувшись.

— Я молча выслушал вас до конца, чего мне это не стоило, Ассунта, а теперь я желаю вам отвечать!

— Зачем? Ведь ваши слова не изменят моего решения!

— Точно также, как не изменят и моего!

— Что вы хотите сказать?

— Я вас люблю, Ассунта, и ничего в мире не заставит меня отречься от этой любви и отказаться от вас!

— Как вам угодно! сказала она, — пожав плечами.

— И я вам говорю: вы будете моей!

— Никогда!

— Ну, это мы увидим! — угрожающе воскликнул молодой человек.

— Если так, — сказала девушка, — то я не только не могу дать вам любви, но даже не могу сохранить уважения. Господь накажет вас за ваше дурное намерение по отношению ко мне.

— Богу нет до этого никакого дела! Но скажите мне, почему вы не любите меня, я хочу, я должен это знать!

— Я не люблю вас, Торрибио, и никогда не буду любить за то, что вы дурной, не добрый человек, что вы водитесь и дружите с самыми скверными людьми, что промышляете таким ремеслом, которого никто не знает, что обманули уже нескольких девушек, которые поверили вам; за то, что вы пьянствуете, да и все ваше поведение так дурно, так предосудительно, что даже наши лучшие друзья прозвали вас Calaveras.

— А! Все это вам известно! Тем не менее вы явились на свидание со мной!

— Да, потому что мне было жаль вас и я не хочу, чтобы из-за меня случилось с вами несчастье.

— Со мной? — насмешливо засмеялся он.

— Да, с вами! Мой дядя и его сыновья недолюбливают вас, вы это знаете они запретили вам бродить около нашего ранчо, и если застанут вас здесь, то кровь прольется наверное…

— Чья? Их или моя? — насмешливо спросил молодой человек.

— Я вижу, что вы, действительно, злой и дурной человек! — сказала девушка, — прощайте!

— Нет, вы так не уйдете от меня! — прошептал он, наложив ей руку на плечо!

Но девушка оттолкнула его.

— Уже не осмеливаетесь ли вы удерживать меня силой?

— А почему бы и нет? — ответил он.

— Прочь! — крикнула она, — вы забываетесь, сеньор! Пустите и не мешайте мне наполнить мой contaro водой у реки; — я уже и так слишком долго промешкала здесь с вами.

— Нет, вы не уйдете! Я имею еще сказать вам кое что! — с угрозой в голосе произнес он, преграждая дорогу.

— Я не хочу более слушать вас, — прощайте!

— А я вам говорю, что вы останетесь и не уйдете отсюда!

— Нет, не останусь!

— А если я этого хочу?

— А я не хочу!! Смотрите, Торрибио, очень возможно, что я здесь не совсем одна, как вы думаете.

— Мне все равно, но я вам говорю, что не пущу вас отсюда.

— Ну, это мы еще увидим, — произнес за его спиной чей-то грубый голос, — и в тоже время чья-то тяжелая рука грузно опустилась на его плечо.

Молодой человек вздрогнул от неожиданности и, побледнев, оглянулся назад.

За его спиной стояло трое мужчин, держа у ноги ружья. Старший из них уже почти старик, рослый и плечистый, как Геркулес, стоял ближе других и опирался рукою на плечо Торрибио.

Но Торрибио не даром заслужил свое прозвище Calaveras; он был безумно смел; тотчас же оправился и скрестив на груди руки, гордо и надменно откинул назад голову.

— Ага! прекрасная Ассунта имеет своих телохранителей.

— Молчать! ни слова более! — строго сказал старик, — об этом мы поговорим сейчас, — и обращаясь к молодой девушке, прибавил ласково: — Иди, нинья, домой, тебе здесь больше делать нечего!

— Дядя, милый! — умоляющим голосом прошептала она.

— Я приказал тебе идти домой, Ассунта, — сказал старик, указывая на тропинку, ведущую к ранчо.