Том 6. Заклинательница змей

Но видно было, что он озабочен и еще чем-то другим: глаза его то и дело обращались к теснившимся на пристани. Ленка огляделась и увидела Малицына. По-видимому, он ехал вниз. В его руках ничего не было. Но вслед за ним прошла на пароход не знакомая никому здесь девушка в синих очках; она несла парусиновый чемоданчик. Ленка вспомнила, что Вера рассказала ей вчера о решении рабочих перед забастовкою отправить Малицына из слободки, чтобы сохранить нужного человека. Быстроглазая Ленка заметила, что Шубников украдкой смотрит и на Малицына, и на девицу в очках. Подумала с досадою: «Ну зачем же они его на пароход направили».

Пароход отошел, пристань опустела, Шубников повел Ленку в гореловскую усадьбу. Долго шли мимо заборов, сараев, какими-то окольными тропками. Через калитку у запертых ворот прошли на пустынный двор, оттуда через ворота в сад и опять шли по тропке вдоль забора. У другой калитки, закрытой со всех сторон кустами сирени, Шубников остановился, достал из кармана ключ, – и через минуту Ленка очутилась в том самом уютном саду, куда недавно с противоположной стороны вошла ночью Вера.

– Вот, Леночка, здесь вам придется проскучать до вечера, – говорил Шубников, вводя Ленку в дом.

Ленка с любопытством осматривалась.

– Ну что ж, поскучаю, – сказала она. – Может быть, книжка найдется.

Шубников скабрезно осклабился и отвечал:

– Найдутся здесь и книжки, и картинки. Пока позавтракайте, потом вам обед принесут.

103

От ранней прогулки Ленка проголодалась и с удовольствием села за стол. Что еще будет вечером, – но теперь надо хорошенько отдохнуть, выкинуть из головы тревожные мысли, быть беззаботною, собрать силу и внимание для трудного сеанса.

– Пока вы кушаете, Леночка, я тут кое-что посмотрю в доме, – сказал Шубников и вышел в коридор.

Ушел и точно потонул: ковры, застилавшие полы в комнатах и коридоре, скрадывали звук шагов. Ленка положила себе осетрины, облила ее белым соусом, потом тихонько подбежала к двери, прислушалась. Звякнул телефонный звонок и замер, задушенный нажимом кнопки, только слышно было гудение быстро поворачиваемой ручки, потом голос Шубникова:

– Пожалуйста, 37.

Ленка осторожно высунула голову, – в коридоре никого, голос слышен из комнаты в дальнем темном конце коридора. Опять заглушённый звонок, – ожидание, – голос Шубникова, слова неотчетливо слышны. Ленка сделала несколько шагов по коридору, – сквозь гудение негромкой речи как будто слова:

– Агитатор, – пароход, – девица в синих очках, – парусиновый чемоданчик, – да, вниз, – там, может, на «Самолет»…

Не столько слышала эти слова, сколько догадывалась, что они могут быть такими.

Молчание, короткий треск отбоя.

Ленка мигом очутилась опять за столом. Когда вскоре вошел Шубников, Ленка не спеша, с видимым удовольствием ела осетрину и так была угублена в это занятие, что даже, казалось Шубникову, не сразу заметила его появление. Он спросил:

– Ну что, как? Отдаете должную дань гореловской кухне? Так в ресторане нигде не накормят. Какова рыбка, а?

Он расхваливал гореловскую кухню с усердием верного слуги и с удовольствием будущего участника таких же богатств. Ленка, улыбаясь, посмотрела на него и сказала:

– Вкусненькая. Все здесь вкусненькое.

– Обед еще вкуснее будет, – говорил Шубников, присаживаясь к столу и принимаясь за водку и закуски. – А что же вы икорки не попробовали? Дайте-ка я вам положу вот этой. Я сейчас сказал по домашнему телефону Анфисе Егоровне, чтобы вам часов в шесть принесли обед. Сам-то я в доме не буду до обеда, на кирпичный завод надо пройти, так пришлось по телефону сказать.

– Я сегодня плохо спала, рано встала, – говорила Ленка, – хорошо бы соснуть до обеда.

– Вот позавтракаем, я вас провожу в спальню. Там же рядом ванная комната, можете перед обедом ванну взять.

– Лучше теперь, а потом я посплю.

– Сразу-то после завтрака? – спросил Шубников. – Это, Леночка, негигиенично. А впрочем, надо сначала печку затопить. Пока вода согреется, время пройдет.

После завтрака Шубников провел Ленку в спальню, откуда был ход в комнату с ванною, умывальником, туалетными принадлежностями.

– Печку я сам затоплю, Леночка, – сказал он, – не надо, чтобы лишние люди здесь видели вас.

И принялся за дело. Скоро дрова, уже наложенные в печку заранее, запылали.

Ленка прошлась по спальне, по уборной. Уж очень все здесь было бело, мягко, душисто, легко, светло, свежо, празднично, уютно, все так располагало к отдыху и лени. Этот уют, потрескивание дров, спущенные на окнах занавески, яркое в окно спальни солнце, пронизавшее легкую занавеску, да еще к этому ощущение нетяжелой сытости да истома от рано прерванного сна, – не устоять от их искушения. Ленка зевнула.

– Нет, – сказала она, – пожалуй, сначала высплюсь. Здесь, я вижу, припасены за печкой поленца, – так я сама подтоплю потом.

– Ну, ну, ваше дело!

104