Том 6. Зарубежная литература и театр

(13) В письме к Марксу от 10 декабря 1873 года Энгельс писал: «В одном только первом акте „Веселых кумушек“ больше жизни и реальности, чем во всей немецкой литературе; один Ланс со своей собакой Кребом больше стоит, чем все немецкие комедии, вместе взятые» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 33, стр. 89). Ланс — персонаж шекспировской комедии «Два веронца».

(14) Здесь в машинописи пробел и следуют в скобках слова: «Сюда вставить самую лучшую цитату с общей характеристикой эпохи Возрождения. После этого дать некоторые комментарии к ней, особо подчеркнув значение индивидуальной свободы и сославшись здесь на знаменитые слова Гамлета». Намерение Луначарского осталось невыполненным. Под «лучшей цитатой с общей характеристикой эпохи Возрождения» он, возможно, понимал известные слова Энгельса из «Введения» к «Диалектике природы» о «величайшем прогрессивном перевороте», об «эпохе, которая нуждалась в титанах» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 20, стр. 346). Собираясь собственные рассуждения о значении индивидуальной свободы в ту эпоху подкрепить «знаменитыми словами Гамлета», Луначарский мог процитировать отрывок из монолога Гамлета: «Что за мастерское создание — человек! Как благороден разумом! Как беспределен в своих способностях, обличьях и движениях! Как точен и чудесен в действии! Как он похож на ангела глубоким постижением! Как он похож на некоего бога! Краса вселенной! Венец всего живущего!» (д. II, сц. 2, пер. М. Лозинского. — Шекспир, Соч., т. 6, стр. 57–58).

(15) Ср. К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 22, стр. 306–307 и 309–310.

(16) Биографический очерк о Шекспире принадлежит И. Аксенову.

(17) Alois Brandl, Shakespeare, Leben — Umwelt — Kunst, Berlin, 1922, S. 4–5.

(18) Friedrich Gundolf, Shakespeare, sein Wesen und sein Werk, 2 Band, Berlin, 1911.

(19) Персонажи шекспировских пьес: Меркуцио — «Ромео и Джульетта», Бенедикт — «Много шума из ничего», Жак — «Как вам это понравится».

(20) Frank Harris, The man Shakespeare and his tragic life-story, L. 1909.

(21) Сто пятьдесят четыре сонета Шекспира распадаются по темам на несколько циклов. Наиболее единым и четко организованным является первый цикл — девятнадцать сонетов, посвященных другу, которому поэт всячески советует жениться. Следующий цикл, более разнородный (20 — 126), подчинен в основном теме дружбы, которая по своей восторженности близка к влюбленности. Наконец, сонеты 127–154 воспевают «смуглую даму» и, по-видимому, несчастную страсть к ней поэта.

(22) В особенности сонет 53.

(23) Например, сонет 15.

(24) Как правило, сравнивается 66 сонет Шекспира, цитируемый Луначарским, со словами Гамлета из его монолога «Быть или не быть…» (д. 3,сц. 1).

Кто снес бы плети и глумленье века,
Гнет сильного, насмешку гордеца,
Боль презренной любви, судей медливость,
Заносчивость властей и оскорбленья,
Чинимые безропотной заслуге…

Перев. М. Лозинского (Шекспир, т. 6, стр. 71.)

(25) Известны многочисленные высказывания А. С. Пушкина в стихах, статьях и письмах об «аристократической гордости» русских писателей, дворян по происхождению, не желавших по принципиальным соображениям подчиняться велениям, высокопоставленной бюрократии и самого царя. «У нас писатели, — рассуждал Пушкин в письме к А. А. Бестужеву, — взяты из высшего класса общества. Аристократическая гордость сливается у них с авторским самолюбием. Мы не хотим быть покровительствуемы равными. Вот чего подлец Воронцов не понимает. Он воображает, что русский поэт явится в его передней с посвящением или с одою, а тот является с требованием на уважение, как шестисотлетний дворянин…» (А. С. Пушкин, Полн. собр. соч. в десяти томах, т. X, АН СССР, М. 1949, стр. 146–147. Или там же, стр. 178). Распространенным словом в шекспировскую эпоху сделалось понятие «выскочка» (up-start), которым, кстати, назвал только начинавшего свой путь Шекспира его старший современник драматург и романист Роберт Грин. Дворянство было в конце концов даровано и Шекспиру.

(26) «Народа сильная к нему любовь» (пер. А. Кронеберга) мешает Клавдию, по его собственному выражению, покончить с Гамлетом (д. IV, сц. 7) (ср. Шекспир, т. 6, стр. 121).

(27) Подробнее Луначарский остановился на этом в книге «Фрэнсис Бэкон».

(28) В монологе из первой сцены второго действия драмы «Юлий Цезарь» Брут говорит о Цезаре:

…нет у меня
Причины личной возмущаться им,
Лишь благо общее.

Перев. М. Зенкевича. (Шекспир, т. 5, стр. 242–243.)

(29) Характеристику Брута и Кориолана, данную Луначарским, см. также в т. 4 наст, изд., стр. 153–162.

(30) Калибан — персонаж драмы «Буря», уродливый сын ведьмы. Олицетворяет, в противоположность главному герою этой пьесы — всемогущему мудрецу Просперо, — рабское, низменное начало.