Том 7. Бессмертный. Пьесы. Воспоминания. Статьи. Заметки о жизни

Стен (не оборачиваясь). Здравствуйте, господин Лортиг.

Лортиг(кладет портфель на стол). Апрель, а холодновато! Патрон в Булонском лесу? (Открывает коробку с папиросами, хватает несколько папирос, одну берег в рот, другие запихивает в свой портсигар.)

Стен. Нет, господин Лортиг. Он еще не выходил.

Лортиг(поспешно перекладывает папиросы в ящик). Он болен?

Стен. Болен? Кто?.. Поль Астье?.. (Смеется.) Да что вы!

Лортиг. Очень странно… (Понизив голос, указывает на спальню.) Он один?

Стен. Должно быть. Я вхожу туда только по звонку. Надо полагать, один, — мадам вот уже три месяца в своем замке, в Турени, в Муссо.

Лортиг. М-да… Три месяца — срок большой, особенно, если супружеская жизнь трещит по всем швам. (Делает знак Степу, чтобы он спустился с лесенки.) Нового ничего не слышно? Ни о чем не болтают там, у вас?

Стен. Нового?.. Между барином и барыней?

Лортиг. Да я не об этом!.. Лопнул Эмерленг, их банкир. У них все состояние туда вложено, значит — полный крах!

Стен. Не могу вам сказать… Во всяком случае, нас как сидело десять человек за столом, так и сейчас сидит, и в замке при госпоже не меньше народу и в конюшнях все по-прежнему: выезды, экипажи, охота… И вообще, господин Лортиг, я с этим человеком ничего не боюсь. Мы с ним, когда занимались архитектурой, всего навидались…

Лортиг. Верно, верно, до женитьбы он же был архитектором!

Стен. А как же!.. Ведь это мы строили турецкое посольство и водолечебницу Кайзера. А реставрация замка Муссо — это наш шедевр.

Лортиг. Что и говорить, настоящий шедевр! Реставрируя замок, влюбить в себя его владелицу, уговорить гордую герцогиню Марию-Антонию Падовани, Мари-Анто, как ее зовут корсиканцы, стать госпожой Астье… Да, что называется — выгодная стройка.

Стен. А вначале было очень трудно. Я помню наш дом на улице Фортюне: шикарный домик в стиле Людовика Двенадцатого, сами строили. Вот там мы и отсиживались. Голодали!.. Багеты грызли!

Лортиг. Давно ли вы переживали это героическое время?

Стен (взбирается на лесенку). Года три назад. Ну, а потом мы, как все, взялись за политику, и вот сегодня мы — депутат, муж герцогини, в родстве с самыми знатными людьми Франции.

Лортиг. И протираем стекла в особняке Падовани. Этот старинный барский курятник с гербом — самый лучший курятник во всем предместье. Ты прав, малыш: такая удача придает бодрости.

Стен. Удача — удачей, а кроме того… (Делает широкий жест художника.) Он чувствует краски! Он, как никто, знает, где должна быть белая, где синяя, где красная. Никогда не ошибется.

Лортиг. В политике этому свойству цены нет.

Стен. Да, но пока мы достигли этого, сколько мы положили труда и как бедствовали!

Лортиг. Но ведь Астье-отец богат. (Подражая овернскому произношению.) Гошподин Аштье де Шованья, академик, проживающий в апартаментах великого Вильмена… Он же должен был вам помогать?

Стен. Ни гроша он нам не дал. Отец с сыном не видятся.