Том 7. История моего современника. Книги 3 и 4

«Его Превосходительству

Господину Нижегородскому Губернатору

Дворянина Владимира Галактионовича Короленко

Заявление

Вашему превосходительству вероятно известно о моем аресте. В ожидании разъяснения этого дела со стороны жандармских властей, имею честь представить на ваше усмотрение нижеследующие обстоятельства, относящиеся собственно до моего содержания здесь. За неимением одиночных камер, меня содержат в так называемой башне, отделенной от общего коридора двумя дверями. Против этого я не возражаю. Но в тюремном замке установлено обычаем, что в башнях, куда сажают по большей части в виде наказания, не бывает огня: лампа вешается в коридоре за дверью, и в камеру свет очень слабо проникает лишь через небольшую решетку над дверью. Так как лишение света в длинные зимние вечера составляет собственно меру дисциплинарного наказания, а г. смотритель, ссылаясь на давний обычай, не считает возможным отменить эту меру, — то покорнейше прошу ваше превосходительство разрешить мне пользоваться светом (в других арестантских камерах лампы ставятся внутри камер). Вторая моя просьба касается разрешения иметь письменные принадлежности. Жандармский офицер, которым я арестован, заявил мне, что со стороны собственно жандармских властей препятствий к этому нет: он разрешил мне иметь бумагу и чернила, с тем, чтобы все написанное я сдавал, по счету листов, через г. смотрителя в жандармское управление. Но г. смотритель, ссылаясь на общие правила тюрьмы, не считает возможным допустить этого. Таким образом, вследствие того, что я арестован жандармскими властями, с одной стороны, я испытываю особенно отяготительные условия содержания (а именно: сижу в башне, куда сажают уголовных арестантов лишь в наказание, в башне, представляющей помещение в 3 шага в диаметре, за двумя замками); с другой же — то, что считают возможным допустить арестовавшие меня жандармские власти, ко мне не применяется „на общем основании“. Позволю себе обратить внимание вашего превосходительства как на это противоречие, вследствие которого, как особенный порядок ареста, так и общие основания тюремного содержания отражаются на мне своими невыгодными сторонами, так равно и на то обстоятельство, что, сидя в одиночке под двумя замками, я ни в коем случае не могу злоупотребить письменными принадлежностями.

Дворянин Владимир Короленко.

6-го февраля 1885 г.»

Наконец меня повезли… в Петербург. — Отправка Короленко из Нижнего-Новгорода в Петербург состоялась 6 февраля 1885 года, в тот самый день, когда он написал свое заявление нижегородскому губернатору.

Середа Николай Акимович — начальник московского губернского жандармского управления.