Том 7. Конец века (1870-1900). Часть первая

После принятия закона в парламенте предстояло добиться его принятия папой, а затем — применять и дополнять его. Папское послание 2 марта, обвинявшее пьемонтский парламент в совершении «нечестивого, нелепого и безумного» дела; энциклика 15 мая, представлявшая собой акт торжественного протеста; поспешность, с которой папа объявил себя «узником» в моральном смысле; его отказ вступить в сношения с гражданскими властями, его запрещение католикам принимать участие в выборах — все это рассеяло последние иллюзии, какие итальянское правительство еще могло питать насчет принятия папой «закона о гарантиях». Поэтому оно постаралось как можно скорее осуществить принятые решения и этим санкционировать их, как совершившийся факт. 1 июня все министерства переведены были в Рим; 2-го Виктор-Эммануил совершил торжественный въезд в столицу и в отьет на речь городского головы произнес историческую фразу: «Да, мы в Риме, и мы здесь останемся»; 27 ноября король открыл здесь первую сессию парламента. В течение двух последующих лет палаты уточнили некоторые детали в отношениях между церковью и государством; после того как было постановлено упразднить богословские факультеты, а закрытие религиозных конгрегации и присоединение их имущества к владениям государства было распространено на римские провинции — религиозный вопрос мог считаться решенным если не морально, то по крайней мере юридически.

Финансовый вопрос. Бюджетный вопрос был не менее важен и затруднителен, и палаты поняли его значение, когда Селла изложил им 12 января 1872 года результаты финансовой политики, проводившейся с 1861 года. В течение десяти лет было истрачено 10 миллиардов лир, из них около 3 миллиардов на военные расходы. Непременные расходы (проценты по государственному долгу, пенсии, содержание королевской семьи) поднялись за этот период с 197 до 700 миллионов; налоги возросли с 458 миллионов до 801 миллиона; государственный долг увеличился с 2300 миллионов лир до 8200 миллионов; уменьшение дефицита не соответствовало тяжести всех этих повинностей (с 353 миллионов лир в 1861 году он понизился до 208 миллионов в 1872 году), — такой тяжелой ценой было куплено объединение, таково было бремя расходов, которые пришлось нести, чтобы выдержать большую войну, бороться с бандитизмом, наладить управление и вознаградить жертвы переворота. Для улучшения этого положения Селла предложил новый выпуск бумажных денег и повышение некоторых косвенных налогов; но больше всего он рассчитывал на выполнение программы, принятой им при вступлении в должность; он резюмировал эту программу в кратких словах: «бережливость во что бы то ни стало».

Военный вопрос. Однако Селла согласился отступить от этой программы в одном пункте, предложив вотировать 150 миллионов на чрезвычайные военные расходы. Армия, организованная еще Ламармора, повидимому, уже не отвечала потребностям нового политического, военного и международного положения Италии. С политической точки зрения важно было увеличить численность армии, потому что рекруты приобретали в ней не только знание военного дела, но и сознание того, что все они принадлежат к одной нации. С военной точки зрения надо было ввести в нее усовершенствования, необходимость которых только что была показана франко-прусской войной. Наконец, с точки зрения стратегической надо было сделать ее способной защитить столицу и границы от военной интервенции в пользу восстановления светской власти папы[125]. Такова была тройная цель реформ, проведенных за то время, пока военным министром был генерал Рикотти (1870–1876). Они коснулись способа набора армии, ее организации и системы обороны страны. Введение института вольноопределяющихся с годичным сроком службы и разделение численного состава армии на три группы, из которых только первая служила три года, дали возможность установить и применить на деле принцип обязательной и всеобщей воинской повинности; введение скорострельного оружия, распределение войск на десять постоянных армейских корпусов, создание запаса (милиция подвижная и милиция территориальная) распространили на Италию все преимущества прусской организации. Наконец, пояс отдельных фортов обезопасил Рим от внезапного нападения; этот пояс может служить базой для операций армии во время похода.