Том 7. Ламмермурская невеста. Легенда о Монтрозе

— Довольно, Болдерстон, — сурово прервал его Рэвенсвуд. — Ваше шутовство здесь неуместно. Сэр, — обратился он к гостю, — этот старик и служанка, еще старее и глупее его, — вот вся моя челядь. Угощение, которое я могу предложить вам, еще более скудно, чем можно ожидать при взгляде на эту жалкую челядь и ветхое жилище. Но, как бы там ни было, все, чем я располагаю, к вашим услугам.

Незнакомец, пораженный представшей перед ним картиной разрушения, или, точнее, запустения, которой низко нависшая туча придавала еще более мрачный колорит, а быть может, обеспокоенный властным тоном Рэвенсвуда, с тревогой смотрел вокруг и, видимо, жалел, что поспешил принять приглашение. Но теперь у него не было иного выхода: он сам себя поставил в это неловкое положение.

Что же касается Калеба, то публичное и безоговорочное признание хозяина в том, что он гол как сокол, совершенно его ошеломило; в продолжение нескольких минут он мог только бормотать что-то себе под нос, теребя заросший подбородок, уже дней шесть не знавший прикосновения бритвы.

— Он сошел с ума… Совсем сошел с ума! Ну, да пусть моя душа достанется дьяволу, — прибавил он, призывая к себе на помощь всю свою изобретательность и сметливость, — если я не сумею спасти честь рода, будь мастер Рэвенсвуд так же безумен, как все семь мудрых визирей вместе взятые.

Калеб смело приблизился к гостям и, невзирая на гневные, нетерпеливые взгляды, бросаемые на него Рэвенсвудом, важно спросил, не прикажет ли молодая леди подать каких-нибудь закусок, бокал токайского, или хереса, или…

— Прекратите ваше непристойное фиглярство! — прикрикнул на него Рэвенсвуд. — Отведите лошадей на конюшню и не надоедайте нам вашими глупыми россказнями.

— Приказания вашей милости всегда будут точно исполнены, — ответил Калеб, — но если вашим высокочтимым гостям не угодно отведать ни хереса, ни токайского…

В эту минуту голос Бакло, покрывавший цокот подков и рев рогов, возвестил о его приближении во главе чуть ли не всей доблестной охотничьей ватаги, взбиравшейся к башне по узкой тропинке.

— Дьявол меня возьми! — воскликнул Калеб, не падая духом даже при этом новом нашествии филистимлян, — если я им сдамся. Шалопай беспутный! Ведь знает, каковы у нас дела, а тащит сюда целую ораву негодяев, думающих, что у нас здесь бренди — все равно что воды в колодце. Ох, только бы мне избавиться от этих глазастых олухов лакеев, которые пробрались сюда вслед за господами, — много их так-то вперед лезет, — право, с остальными я бы уж справился.

О том, что предпринял Калеб для осуществления своего смелого замысла, читатель узнает из следующей главы.

Глава Х

С засохшим, черным языком,

В движеньях нетверды,

Они пытались хохотать

И снова начали дышать,

Как бы хлебнув воды.

Колридж, «Песнь о старом

                             моряке»[18]

Хейстон из Бакло принадлежал к числу тех легкомысленных людей, которые ради потехи не пожалею г и друга. Когда стало известно, что гости лорда Битлбрейна отправились в замок «Волчья скала», охотники любезно предложили отнести туда убитого оленя. Бакло нашел эту мысль весьма удачной: он заранее предвкушал удовольствие увидеть ужас на лице бедного Калеба Болдерстона, когда перед ним появится вся эта многочисленная орава, и нисколько не помышлял о затруднительном положении, в которое поставит своего приятеля, не имеющего чем накормить и напоить столько ртов. Однако старый дворецкий оказался искусным и ловким противником, готовым на всевозможные увертки и любые хитрости ради спасения чести рода Рэвенсвудов.

— Слава богу, — сказал себе старый слуга, — ветер вчера захлопнул одну из створок больших ворот, а с другой я и сам как-нибудь управлюсь.

Тем не менее, прежде чем принять меры для защиты своих владений от внешних врагов, возвещавших о своем приближении веселыми криками, Калеб, как осторожный правитель, решил избавиться от врагов внутренних, каковыми считал всех, кто ест и пьет. Поэтому, выждав, когда его господин наконец уведет пожилого джентльмена с дочерью в башню, он приступил к исполнению задуманного плана.

— Охотники торжественно несут в замок оленя, — обратился он к свите незнакомца, — и, мне кажется, нам приличествует встретишь их у входа.

Однако, как только слуги, неосмотрительно послушавшись коварного совета, вышли за ограду, честный Калеб, воспользовавшись тем, что ветер, как сообщалось выше, уже захлопнул одну половинку ворот, немедленно затворил вторую. Страшный грохот прокатился по всей крепости, от сводов главной башни до зубчатых стен.