Том 7. Мы и они

Читатель. «Вообще»? «Оно»? Позвольте, я уж не так неопытен: я читал и про соборный индивидуализм, и про индивидуалистическую соборность, про анархический мистицизм… И, наконец, вы претендуете говорить ко «всем»… Я – один из всех. Говорите, пожалуйста.

Автор. А вот этот… соборный индивидуализм, он вам понятнее казался, чем моя статья?

Читатель (сердится). Мне что? Мне все равно. Я терпим. Кричит человек, что он – индивидуальный соборник, – кричи, будь чем хочешь. Но, по крайней мере, выдумал себе имечко. Определяет. А вы – неизвестно что и неизвестно о чем. Это не добросовестно.

Автор. Да ведь не забудьте, – это я год тому назад…

Читатель. А, значит, вы теперь – тоже мистический соборник?

Автор. Нет, нет! Послушайте, я вам скажу правду. Вы, кажется, простой человек. Я уж перед вами покаюсь.

Читатель. Ну? Говорите, только проще. А то не пойму.

Автор. Теперь, видите ли, такая полоса, что люди не умеют говорить. Писать многие умеют, а говорить – никто. Дело же писателей – литература, и пока они «творят», стихи ли, повести ли, художественную ли критику пишут – все идет отлично. Но если вздумает кто-нибудь писать о том, о чем нужно не писать, а говорить – выходит чепуха и меледа, одно огорчение. Допустим на минуту, что мне есть что сказать, а мистическому соборнику какому-нибудь – нечего. И все-таки мы оба, чуть начнем «проповедовать» писанием – одинаково беспомощны. Я только берегу слова, намеренно обволакиваю туманом, – те же хватают и пишут беззастенчиво первые попавшиеся – но вы, читатели, ровно ничего не понимаете. И правы. Непременно и несомненно правы! Мне это горько, но что же себя обманывать?

Читатель (самодовольно). Раз уж вы сознали, что не умеете говорить, то и не говорите.

Автор. И не буду. Честное слово, в последний раз. Я лучше вам стишки, покороче, напишу какие-нибудь.

Читатель. Вот это отлично.

Автор. А если встретимся с вами где-нибудь в другом месте, где вы будете уже не читатель, а просто человек, так я, может быть, с вами и о деле поговорю, постараюсь поговорить. И уж тогда определенно, без «оно», «они» и «вообще». Вы не сердитесь.

Читатель (сухо). Где ж встретимся? Нет уж, вряд ли… Вы пописываете, мы почитываем… А какие ж у нас с вами дела? У нас свои дела… Жизнь не ждет, времени немного… Скоро и читать-то декадентские журналы некогда будет. Вы извините, что я так на вас сразу напал. Просмотрел статейку… Вижу – канитель с претензиями… А в сущности мне ведь решительно все равно.

Автор (грустно). Все равно? Я так и знал. И вы правы. Но, подождите…

Читатель. Ей Богу, некогда. До свиданья-с!..

Братская могила *

Леонид Андреев. Рассказы. Л. Зиновьева-Аннибал. Трагический Зверинец, Тридцать три урода, Сборник «Знания XVI», «Ссыльным и заключенным» (изд. «Шиповника») и многие, многие другие.

I

Мне всегда казались неинтересными рецензии в виде отчетов: такое-то содержание, написано плохо или хорошо, издано так-то. Я и писать эти отчетные рецензии не умею, и читать не люблю: лучше я самую книгу прочту, чем узнаю содержание в пересказе. Могут быть интересны только общие мысли, возникающие у критика «по поводу» книги, о которой он говорит.