Том 7. Отцы и дети. Дым. Повести и рассказы 1861-1867

…Пушкина читает — это никуда не годится. — Вкладывая эти слова в уста разночинца-демократа Базарова, Тургенев полемизировал с Добролюбовым, в статьях и рецензиях которого нередко встречались резкие суждения о Пушкине. Так, например, в статье «О степени участия народности в развитии русской литературы» (1858) Добролюбов писал, что со времени Пушкина «литература вошла в жизнь общества, стала необходимой принадлежностью образованного класса. Но опять вопрос: как относится этот класс по количеству и качеству к населению целой России? Здесь нельзя не сознаться, даже с некоторым удовольствием, что класс людей, изображенных Пушкиным и находящихся в близких отношениях к нему, следовательно, им интересующихся, весьма малочислен у нас. Повторяем: говорим это с удовольствием» ( Добролюбов,т. 1, с. 235). В ряде других своих статей и рецензий Добролюбов приходил к выводу, что «художественный, младенчески-беззаботный и грациозно-ребяческий период нашей поэзии был уже завершен Пушкиным», и утверждал, что «теперь, если бы явился опять поэт с тем же содержанием, как Пушкин, мы бы на него и внимания не обратили…» ( Добролюбов,т. 2, с. 594, 579).

Комментируемая фраза любопытна связью (по контрасту) с письмом Тургенева к М. А. Маркович от 10 (22) июля 1859 г., в котором есть такие строки: «Читайте, читайте Пушкина: это самая полезная, самая здоровая нища для нашего брата, литератора; когда мы свидимся — мы вместе будем читать его». Суровые отзывы Добролюбова о Пушкине находят себе объяснение в представлениях демократии о новых задачах литературы в период революционной ситуации в России. Анализ позиций Тургенева-художника в связи с этим см. в книге: БатютоА. Тургенев-романист. Л.: Наука, 1972, с. 219–239.

…Бюхнерово «Stoff und Kraft»… — Русский перевод книги немецкого физиолога и вульгарного материалиста Бюхнера (B"uchner) Людвига (1824–1899) появился в 1860 г. В связи с этим упоминанием о Бюхнере любопытно письмо В. П. Боткина к Тургеневу, относящееся еще к 1857 г. Недовольный религиозным финалом рассказа Л. Н. Толстого «Люцерн», Боткин писал Тургеневу: «В одном из писем я ему рекомендовал было прочесть „Stoff und Kraft“ Бюхнера — весьма отрезвляющую книгу в его несколько опьяненном состоянии» ( Боткин и Т,с. 124). Об этом письме Тургенев, возможно., вспомнил, создавая проникнутую юмором пародийную сцену с книжкой Бюхнера в X гл. романа.

…Вот как мы с тобой — песенка наша спета(см. также с. 53. Вот, — начал наконец — с унылым вздохом Николай Петрович). — Появление в романе этих сцен навеяно раздумьями и переживаниями Тургенева по поводу отношений с редакцией «Современника» и, в частности, с Добролюбовым, резко критиковавшим его творчество в ряде своих статей. Об этом свидетельствует следующий отрывок из письма Тургенева к Фету от 27 и 31 августа ст. ст. 1860 г.: «…судя по отзывам так называемых молодых критиков, пора и мне подать в отставку из литературы. Вот и мы попали с Вами в число Подолинских, Трилунных и других почтенных отставных майоров! Что, батюшка, делать? Пора уступать дорогу юношам. Только где они, где наши наследники?».

…тайный советник!— Гражданский чин 3-го класса по Табели о рангах. Титуловался «ваше превосходительство». Действительный тайный советник — гражданский чин 2-го класса. Титуловался «ваше высокопревосходительство». Немногие гражданские чиновники именовались действительными тайными советниками 1-го класса. Производство в чины 1-3-го классов осуществлялось по усмотрению императора. Чиновниками такого ранга обычно занимались должности министра, генерал-губернатора. Они могли быть также сенаторами и членами государственного совета.

…я бы теперь был генерал-адъютантом! — то есть человеком, носящим одно из высших воинских званий в России. Генерал-адъютанты состояли при царе, генерал-фельдмаршалах и их помощниках, при полных генералах; несли адъютантские обязанности (лат. adjutans — помогающий) и вели делопроизводство. С начала XIX в. генерал-адъютант — чин свиты императора.

…не только искусство, поэзию… но и… страшно вымолвить… — Подразумевается отрицание Базаровым всех «в людском быту принятых постановлений», то есть существующего политического и общественного строя, религиозных представлений и проч.