Том 7. Произведения 1863-1871

Реалистические обобщения очерка обличали политическое бессилие земства, ограниченность его деятельности хозяйственным крохоборчеством (« вопрос о лужении рукомойников») и фикцию провозглашенной независимости его от государственной власти (« бюрократии») В рассуждениях рассказчика — не лишенного проницательности старого чиновника — устанавливалась близость, «родство» приемов, навыков, целей земства и бюрократии, автор делал вывод о неспособности земских «сеятелей» изменить бедственное положение « сеемых» — народа. Сатирическая критика земства Салтыковым очень близка будущей ленинской характеристике этого учреждения, «с самого начала» осужденного «быть пятым колесом в телеге русского государственного управления, колесом, допускаемымбюрократией лишь постольку, поскольку ее всевластие не нарушалось» [192].

«Новый Нарцисс…» вызвал многочисленные отзывы в критике, но не нашел в ней верного истолкования. Часть авторов расценила сатиру Салтыкова на земство как недопустимое нападение на «неокрепшее еще учреждение», как «удар по своим», обрадовавший крепостников. Наиболее отчетливо этот взгляд был выражен в «СПб. ведомостях», в обзоре писем с мест в № 80 от 22 марта 1868 г., где говорилось, что «Новый Нарцисс…» «произвел на общество самое неприятное, тяжелое впечатление» и что, с другой стороны, «в одном уездном городе <…> исправник хотел было устроить обед в честь <…> Щедрина». В связи с этим Салтыков писал Некрасову 25 марта: «Отвечать «СПб. вед.» значило бы только раздувать глупейшую историю, которая, несомненно, упадет сама собою. Да и на что отвечать? На каком основании утвердиться? Основание эго есть, но оно нецензурное. В этом-то вся и беда, что мы не можем высказать всейсвоей мысли». «Косвенный ответ» подобным вздорным истолкованиям «Нарцисса» [193]все же был дан автором в статье «Лит. положение». Однако нападки такого рода на Салтыкова (в связи с «Нарциссом») продолжались и в последующей критике [194].

Другие критики хотя и положительно оценивали «Нового Нарцисса…», но истолковывали эту сатиру узко, в смысле порицания «слабостей зарождающегося самоуправления» с целью его укрепления, как писал либерал-земец бар. Н. Корф в статье «По поводу карикатуры г. Щедрина на земских деятелей» [195].

Однако демократический «читатель-друг» понимал «нецензурное основание» очерка — мысль о необходимости для России коренных изменений существующего «порядка вещей». В свете этой главнейшей задачи, стоящей на историческом череду страны, земство представлялось Салтыкову «силой комариной».

Групповой образ самовлюбленных болтунов Нарциссов в его, салтыковском политическом наполнении был развит В. И. Лениным в характеристике «мещанских Нарциссов — меньшевиков, эсеров, беспартийных…» [196].

Целый месяц город в волнении…— Сатирическое изображение ежегодной сессии губернского земского собрания основано на личных наблюдениях Салтыкова в Пензе и Туле, где он служил в 1865–1867 гг. председателем казенных палат и был свидетелем начала деятельности земства. Однако эта картина земского «широковещательного краснобайства» (В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 5, стр. 36) обладала, как всегда у Салтыкова, широтой типического обобщения (ср. свидетельство мемуариста — Б. Н. Чичерин. Воспоминания. Земство и Московская дума, М. 1934, стр. 30).

Один говорит о попах, другой — о мостах, третий — о «всеобщем и неслыханном распространении пьянства», четвертый— о наидешевейшем способе изготовления нижнего белья<…> в местной больнице…— В упомянутой выше статье «По поводу карикатуры…» бар. Н. Корф неосновательно адресовал эти насмешки над «болтовней о всевозможных вопросах без знания дела» лишь ретроградной части («партии») земства. Толки в помещичьей среде и публицистике о « распространении пьянства» как причине пореформенного оскудения деревни Салтыков осмеял в шестом «Письме о провинции».

Лица так называемого« постороннего ведомства» — чиновники государственных учреждений.

Редактор местных ведомостей…— то есть редактор «Губернских ведомостей», официальной газеты, издававшейся в каждой губернии России.

…«комиссию»<…> предлагали назвать<…> иностранным словом «ревизионная», но<…> вы забываете тысяча восемьсот шестьдесят четвертый год! — вмешивается другая дамочка.<…> Она не чужда« Московских ведомостей». — Намек на кампанию за «чистоту» русского языка, против всяких варваризмов, развернутую «Моск. ведомостями» в шовинистическом угаре 1863–1864 гг., связанном с польским восстанием.