Том 7. Произведения 1917-1929

Подходит Симеон. Заговаривает с Рахилью. Сначала Симеон издевается над нею. Рахиль молчит. Но когда он начинает вновь говорить о своей любви, девушкой овладевает гнев. «Это ты сделал? Ты?» Теперь Симеон молчит, поникнув головой. «Уйди от меня! Ненавижу! Уйди!» Жест ее так повелителен и страшен, что Симеон отворачивается и уже делает несколько шагов от Рахили. Она вдруг подзывает его. «Подожди. Еще два слова. Ты любишь меня?» — «О да!» — «Ты сделал мне зло из любви?» — «Да». — «А если я попрошу тебя сделать мне во имя этой любви благо, ты сделаешь?» — «Да, да». — «Все, что я ни попрошу?» — «Да». — «Поклянись мне в этом перед всевидящим и страшным богом». Симеон клянется. «Симеон, ты мужчина. У тебя у пояса меч. Обнажи его». Симеон повинуется. «Помни же, клятву твою слышал бог». Разрывает одежду на своей груди. Указывает рукой на сердце. «Рази!»

Симеон в ужасе. Шатается. «Я думал, что ты прикажешь мне убить их обоих!» — «Рази! Помни клятву!» Меч выпадает из рук Симеона. «О, как ты его любишь!» Опускается на колени. Целует край платья Рахили. Встает, закрывает лицо руками. Медленно уходит. Потом едва видно, как в тени от дома он выпрямляется. Делает какой-то странный жест и мягко опускается на землю. Рахиль этого точно не заметила. Неподвижно стоит, бессильная, у дерева. Прислушивается. Вдруг вздрагивает. Падает на землю. Ею овладевает припадок скорби и отчаяния. Она катается по земле, царапает пальцами песок. Встает, опять падает… и т. д. Наконец присела на корточки, охватив руками ноги, с головой между коленями, изредка вздрагивает всем телом.

Утро. Внутренность шатра (дома) Иакова. Брезжит свет. На постели спит женщина, лицом к стене. Видим только ее распущенные черные волосы. На полу, на звериных шкурах лежит Иаков. Иаков проснулся. Распахнул окно (дверь, полу шатра). Светло. Осторожно подходит к лежащей женщине. Встревожен. Тихонько трогает ее за плечо. Женщина быстро вскакивает и садится на постели. Тотчас же закрывает лицо руками. Но Иаков уже успел ее увидеть. «Это не Рахиль. Это Лия! Обман!» Хватает Лию за руку, заставляет встать и сильным движением бросает ее на колени. «Говори!»

Лия. Это Рахиль виновата… Отец заставил меня… (Лепечет, точно в бреду.) Иаков. Говори!

Улица. Город (поселок) пробуждается. Одинокие фигуры. Из дома выходит разгневанный Иаков. Влачит за руку Лию. Иаков. Лаван! Лаван! Выйди, погляди на твой и мой позор.

Выходит Лаван и его семейные. Собирается толпа. Иаков желчно упрекает Лавана. Лаван простирает руки, хочет говорить. В эту минуту Лия обернулась назад, увидела что-то необычайное. Хватает за руку Иакова. Заставляет его обернуться. Показывает пальцем за кулисы. Лаван, весь народ смотрят туда же. Общий ужас. Все медленно движутся в этом направлении.

Площадь за домом Лавана. По-прежнему скорчившись, сидит Рахиль. Невдалеке от нее труп Симеона; юноша в эту ночь пронзил себя мечом, павши на него. Лицо Симеона застыло в мольбе. Руки точно устремлены к Рахили.

Рахиль подымает голову. Медленно выпрямляется. Смотрит с жалостью и трепетом на Симеона, налево — с ужасом и отвращением на приближающуюся толпу. Толпа вокруг Рахили. Негодование. Из толпы вырывается Лия (фурия). «Отдай мне подвески и браслеты. Ты недостойна их носить. Они не тебе присланы патриархом Исааком, а жене Иакова, мне…» Рахиль покорно отдает.

Лия (в бешенстве ударила сестру). Смотрите все на нее и на мертвого! Их часто видели вместе! Что делала ты всю ночь возле нашего дома? Смотрите, кровь его на ней!

Хор. Кровь его на ней.

Лия. Изгнать ее из племени! Побить камнями!

Хор. Изгнать. Побить камнями.

Рахиль. Иаков!

Но Иаков точно окаменел от своих мрачных ревнивых мыслей. Рахиль бежит из поселка. Ее преследуют, бросают камнями. Она падает, поднимается, бежит, опять падает…

Стала Рахиль как скиталица возле домов и шатров своего племени…

Когда Иаков собрал караван и двинулся с семьей, рабами и скотом из Месопотамии на родину, Рахиль шла за ним, как рабыня и носильщица.

От постоянных слез и лишений она ослепла, но и слепая продолжала она любить Иакова.

Иногда тайком он находил ее на ее ночлеге возле вьюков и боязливо бросал ей кусок хлеба. Она произносила только одно слово «Иаков» и простирала к нему руки.

Но Лия всегда следила за мужем… «Иаков!» Не вождю и патриарху говорить с рабыней. Иаков уходит. Она ощупью находила в песке следы его ног и целовала их.

Жизнь с каждым днем уходила из ее тела, и освобождалась ее печальная душа.

(неокончено)