Том 7. Только очень богатые

— Я устроила небольшую вечеринку в своем пентхаусе. Сначала все было прилично, началось с полуофициального ужина вшестером. Но Соня притащила дюжину бутылок редкого розового вина из виноградников ее отца, оно наверняка было очень крепким. После обеда все были изрядно навеселе, но продолжали пить. Я не очень хорошо помню происходившее после обеда, многое выпало из памяти. Помню, как Тони Уолтерс, парень, с которым пришла Соня, начал делать хэмбоун.

— Делать… что? — тупо переспросил я.

— Мужской стриптиз. Но Соня никому не позволит быть в центре внимания, помимо нее самой, и начала свой стриптиз. В конце она швырнула свои трусы на балкон, заявив, что тот, кто вернет их, получит заслуженную награду. В это время мне стало так плохо, что я пошла в ванную, и меня вырвало. Со мной это случилось в первый раз, помню омерзительное чувство отвращения к самой себе. После я приняла душ, переоделась. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я вернулась в комнату, то оказалось, что Тони Уолтерс ушел, а другая пара устроилась на диване в гостиной. Я вошла в спальню и застала Кевина в постели с Соней, прямо посередине получения обещанной награды.

— И будучи воспитанной леди, ты повернулась и молча удалилась?

— Можно было подумать, что мы давно женаты, когда Кевин вскочил с постели и поспешно стал натягивать одежду, — в голосе ее прозвучала неподдельная горечь, — Соня начала хохотать, и я ударила ее. Чтобы нас разнять, потребовались усилия не только Кевина, но и тех двоих, из гостиной. Потом та пара увезла домой Соню, а мы с Кевином начали ругаться, не выбирая выражений. Это было ужасно. Я сказала, что могу убить его за то, что он сделал, и в следующий раз, если застану с другой женщиной, убью обязательно. Это я помню… — Тут ее голос стал неуверенным. — Но совсем не помню, что случилось потом.

— Ты имеешь в виду, что твоя память отключилась во время вашей словесной перепалки?

— Помню, как мы стояли посреди гостиной и орали друг на друга, — продолжала она напряженно, — и больше ничего… Потом помню, что проснулась на своей постели, раздетая, а в ушах все еще стояло эхо от чьего-то крика. Но и в этом я уверена не до конца. Может быть, мне это все показалось? Я встала с постели, чувствуя боль во всем теле, и обнаружила, что все оно покрыто ссадинами и царапинами. Набросив халат, я пошла в гостиную. Потом интуиция подсказала выйти на балкон. Нагнувшись через перила, я увидела внизу во дворе кучку людей. И тогда я все поняла, Дэнни! Каким-то образом я уже знала, что люди внизу собрались у тела Кевина и что он мертв!

— Как ты сама объяснила кровоподтеки и царапины на своем теле?

— Сначала я решила, что мы от ругани перешли к действиям, и Кевин избил меня до бессознательного состояния. Потом… — голос Марсии задрожал, — я задумалась. Что, если за то, что он со мной сделал, я столкнула его с балкона?

— Какая спасительная потеря памяти! Длилась ровно столько, чтобы столкнуть его с балкона, вернуться в спальню и полежать несколько минут.

— Знаешь ли ты, что любая амнезия спасительна? — раздался в темноте ее горячечный шепот. — Последняя защитная реакция организма, чтобы не нанести мозгу непоправимый вред.

— Что по этому поводу сказал доктор Лэйтон?

— Не имеет значения! Я не хочу больше говорить об этом! — Голос ее стал прежним, только звучал пожестче. — Забудь это, Бойд. Включи свет и налей мне еще.

Я сделал, как она просила, и, когда принес шампанское, Марсия уже сидела на диване, подбирая растрепавшиеся волосы.

— Спасибо. — Она взяла у меня бокал. — Который час?

— Без четверти десять.

— Хочешь таблетку нембутала? Поможет тебе уснуть в самолете.

— Ничто не поможет мне уснуть в самолете, — горько вздохнул я.

Она окинула меня оценивающим взглядом и недовольно покачала головой:

— Тебе просто необходимо расслабиться. Попробуй еще выпить.

— Я и так пью! — Я поднял руку с полным бокалом шампанского.

— Не помогает?

— Помогает, но мало. Правда, все-таки сдерживает от громкого крика.

— Нембутал ты не хочешь, алкоголь не помогает. — Она глубоко задумалась и вдруг улыбнулась. — Я знаю! Хочешь заняться со мной любовью? Времени у нас все еще достаточно.

— Конечно, я бы не отказался заняться с тобой любовью, но только не в виде физиотерапии, направленной на излечение моей агорафобии.

— А почему бы и нет? — Казалось, мой отказ ее удивил.

— А где страсть?

Я услышал, как насмешливый, порочный смешок заклокотал у нее в горле.

— Если тебя останавливает только это, я попытаюсь ее изобразить!

— Большое спасибо. Да и вообще, кому это надо — заниматься любовью с австралийской сумасшедшей, у которой вывернуты внутрь коленки, плоская грудь и торчащие зубы?

— Я думала, ты захочешь, — хихикнула она, — послушай, а ты случайно не голубой?

— Почему бы тебе потом не спросить об этом свою подругу Соню? — огрызнулся я. — Скажем, через пару дней после нашего приезда?

Кровь отхлынула от ее лица, кобальтовые глаза нестерпимо засверкали. Она сделала быстрое движение правой рукой и выплеснула содержимое своего бокала прямо мне в лицо.