Том 8

Чартистские массы в настоящий момент также поглощены материальным производством. Но ядро партии повсюду реорганизуется и связи восстанавливаются как в Англии, так и в Шотландии. Когда наступит торговый и политический кризис, значение теперешней деятельности главного штаба чартизма, которая ведется без всякого шума, даст себя знать во всей Великобритании.

Написано К. Марксом 16 октября 1852 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3622, 25 ноября 1852 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Подпись: Карл Маркс

К. МАРКС КОШУТ, МАДЗИНИ И ЛУИ-НАПОЛЕОН

РЕДАКТОРУ «NEW-YORK TRIBUNE»

Милостивый государь!

Моя статья от 28 сентября, с фактами, проливающими свет на действия Кошута и Мадзини, вызвала, как я вижу, много нареканий и дала демократической прессе повод широко прибегнуть к пустой декламации, брани и громким угрозам.

Мне достоверно известно, что Кошут не принимает никакого участия в этой шумной кампании. Если бы он сам выступил с опровержением моих сообщений, я вернулся бы к ним и подтвердил бы их свидетельствами, неопровержимо доказывающими правильность приведенных фактов.

Впрочем, своей статьей я имел в виду не столько выступить против Кошута, сколько предостеречь его. В политике ради известной цели можно заключать союз даже с самим чертом, — нужно только быть уверенным, что ты проведешь черта, а не черт тебя.

Что касается господина, взявшегося опровергнуть меня на основании авторитетного источника, то я позволю себе напомнить ему старую пословицу: Amicus incommodus ab inimico non differt^{22}.

Тем господам из демократической печати, и в особенности из немецкой демократической печати, которые, по своему обыкновению, вопили громче всех, я скажу, что в душе все они фанатичные роялисты. Эти господа не могут обойтись без королей, богов и пап. Едва выйдя из-под опеки своих старых правителей, они уже создают себе новых и яростно негодуют на тех «язычников и мятежников», которые запятнали себя преданием гласности неприятных истин и раскрытием компрометирующих фактов, совершив таким образом оскорбление величества и святотатство по отношению к новоявленным королям и богам демократии.

Написано К. Марксом

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3627, 1 декабря 1852 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

К. МАРКС и Ф. ЭНГЕЛЬС ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ ПО ПОВОДУ НЕДАВНЕГО ПРОЦЕССА В КЁЛЬНЕ

РЕДАКТОРУ «MORNING ADVERTISER*

Милостивый государь!

Нижеподписавшиеся, выполняя свой долг перед собой и перед своими ныне осужденными друзьями в Кёльне, считают необходимым привести для английской публики следующие факты, связанные с недавним процессом-монстр, который происходил в упомянутом городе и не получил достаточного освещения в лондонской прессе.

Потребовалось восемнадцать месяцев только для того, чтобы добыть улики для этого судебного процесса. В течение всего этого времени наших друзей держали в одиночном заключении и они были лишены всякой возможности чем-либо заниматься, даже читать книги; заболевшим отказывали в необходимой медицинской помощи, в случае же, если они ее и получали, то в условиях, в которых они находились, она не приносила никакой пользы. Даже после вручения «обвинительного акта» им было запрещено советоваться со своими защитниками, что является прямым нарушением закона. А каковы же были предлоги для того, чтобы держать их в столь затянувшемся суровом заточении? По истечении первых девяти месяцев «обвинительный сенат» объявил, что для возбуждения обвинения нет оснований и что поэтому следствие нужно начать заново. И оно было начато заново. Через три месяца, при открытии сессии суда присяжных, государственный обвинитель жаловался, что количество улик достигло таких больших размеров, что он до сих пор не в состоянии в них разобраться. А по истечении следующих трех месяцев суд был снова отложен ввиду болезни одного из главных свидетелей обвинения.

Истинной причиной всех этих проволочек была боязнь прусского правительства, что объявленные им с такой помпой «неслыханные разоблачения» не выдержат испытания перед лицом столь скудных фактов. В конце концов, правительству удалось подобрать такой состав суда присяжных, какого еще доселе не видывали в Рейнской провинции: в него входили шесть реакционеров-дворян, четыре представителя haute finance {финансовой аристократии. Ред.} и два лица, принадлежащих к высшему чиновничеству.