Том 8. Черная Индия. Пятнадцатилетний капитан. Пятьсот миллионов бегумы

- Вот-вот, купи кофейник с фильтром, - поддержал Марсель, - тогда, может быть, тебе не придется каждый вечер тратить часы на эту стряпню. Итак, - невозмутимо продолжал он, возвращаясь к своей задаче, - внутренняя, вогнутая сторона свода представляет собой трехосный эллипсоид с тремя неравными осями. Пусть А, В, С, Е есть исходный эллипс, которому принадлежит большая ось ОА, равная а, и средняя ось ОВ, равная в, тогда как малая ось эллипсоида ОО’’С’’ вертикальна и равна с, что делает свод покатым...

В эту минуту в дверь постучали.

- Письмо господину Октаву Саразену, - сказал мальчик-рассыльный.

Октав с радостью выхватил у него из рук письмо.

- Это от отца, узнаю его почерк! Ба, да тут, оказывается, целое послание! - весело тараторил он, подбрасывая на руке толстый пакет.

Марсель, разумеется, как и Октав, знал, что доктор сейчас находится в Англии. Неделю тому назад, остановившись проездом в Париже, доктор устроил им настоящее пиршество Сарданапала в Пале-Рояле - некогда знаменитом, но теперь уже вышедшем из моды ресторане, который он и поныне считал непревзойденным образцам изысканного парижского вкуса.

- Ты мне прочтешь, что он пишет о гигиеническом конгрессе, - сказал Марсель, не отрываясь от своей задачи. - Это он хорошо придумал - поехать туда. Наши французские ученые слишком уж замкнутый народ... Итак, значит, внешняя сторона свода будет образована эллипсоидом, подобным первому; центр его находится выше О’, на вертикальной прямой ОО’. Наметив фокусы Е¹, Е², Е³ трех основных эллипсов, мы чертим вспомогательные эллипс и гиперболу, общие оси которых…

Громкий возглас, вырвавшийся у Октава, заставил Марселя поднять голову.

- Что такое? - спросил он, с беспокойством глядя на внезапно побледневшее лицо товарища.

- На, прочти, - с трудом вымолвил Октав, совершенно ошеломленный полученным известием.

Марсель взял письмо, внимательно прочел его с начала до конца, потом пробежал еще раз, просмотрел приложенные документы и сказал:

- Любопытная история!

Затем он не спеша набил свою трубку и старательно начал раскуривать ее. Октав с нетерпением ждал, что он еще скажет.

- Ты думаешь, все это правда? - спросил он, наконец, задыхаясь от волнения

- Очевидно! У твоего отца слишком трезвый и критический ум, чтобы он мог бездоказательно принять подобную историю. Да и доказательства здесь налицо. В конце концов все это объясняется очень просто.

Раскурив трубку, Марсель снова погрузился в свои вычисления. Октав сидел не двигаясь, словно остолбенев: он забыл и думать о кофе, он вообще потерял способность думать, но испытывал непреодолимую потребность говорить, чтобы убедиться, что он не спит и не бредит.

- Но если это правда, так ведь это же просто умопомрачительно! Ты представляешь себе, полмиллиарда - ведь это огромное богатство!

Марсель поднял голову.

- Да, действительно огромное. Во Франции другого такого, пожалуй, и не сыщешь. Можно насчитать всего лишь несколько обладателей таких состояний в Соединенных Штатах и пять-шесть в Англии. Словом, на всем земном шаре найдется не более пятнадцати - двадцати таких богачей.

- Да сверх всего еще и титул, - продолжал Октав, - титул баронета! Не скажу, чтобы я когда-либо мечтал о титуле, но, раз уж так случилось, должен признаться, что это звучит гораздо приятнее, чем просто Октав Саразен.

Марсель выпустил клуб дыма из своей трубки и не произнес ни слова, но в этом попыхивании звучало такое насмешливое «пфу-пфу», что Октав счел нужным оправдаться:

- Конечно, мне никогда не пришло бы в голову присочинять всякие там приставки к своему имени или присваивать себе вымышленный титул, но быть законным обладателем настоящего титула, вписанного в книгу пэров Великобритании и Ирландии, это что-нибудь да значит!

Трубка Марселя продолжала выразительно попыхивать.

- Ты можешь сколько угодно возражать, - с жаром воскликнул Октав, - но как-никак дворянская кровь что-нибудь да значит... как говорят англичане.

Но тут он запнулся и, встретив насмешливый взгляд Марселя, быстро перевел разговор с титула на миллионы.

- А ты помнишь, как наш учитель Бином столько лет подряд вдалбливал нам на уроках арифметики, что полмиллиарда такое большое число, что человеческий разум не мог бы ясно его представить, если бы он не нашел способа изображать его графически. Подумай только, если бы человек, обладающий полумиллиардом франков, тратил в минуту по франку, то ему понадобилась бы тысяча лет, чтобы истратить всю эту сумму! Нет, знаешь, как-то странно даже чувствовать себя наследником полумиллиарда франков.

- Полмиллиарда франков! - повторил Марсель, потрясенный, повидимому, больше этой цифрой, чем самим событием. - А знаешь, как вы могли бы лучше всего распорядиться этими деньгами! Отдать их Франции на уплату контрибуции. Это была бы десятая часть всего, что ей надо выплатить.

- Не вздумай только внушать это отцу! - испуганно вскричал Октав. - Он способен на такой поступок. Мне кажется, что он уже задумал что-то в этом роде... Вложить деньги в государственный заем - это еще куда ни шло, по крайней мере хоть проценты останутся.