Том 8. Девушка из космоса

— Сестренка! — возопил скандализованный Марко. — Это некрасиво! Девушка из такой семьи, как ты, просто не должна выражаться подобным образом.

К моему изумлению, она умолкла и, откинув голову назад, прикрыла глаза.

— Дай мне выпить!

— Сию минуту, сестренка, — обрадовался Марко. — А как насчет вас, Холман? Сухой шерри вас устроит?

Я моргнул.

Он исчез в кухне и вернулся с каким-то вычурным подносом и тремя изящными стаканчиками на нем, из которых торчали соломинки. Стаканчики весело позвякивали, и Андреа, открыв глаза, выпрямила спину и взяла один из них. Увидев меня, она завопила:

— Что здесь делает Холман, черт побери? Я ведь велела ему убраться отсюда! — Глаза ее зло горели.

— Успокойся. — Марко сделал умиротворяющий жест свободной рукой. — Мистер Холман только пытается помочь…

— Помочь Сорелу — ты это имеешь в виду. — Андреа отпила немного из стаканчика. Лицо ее исказилось, и она швырнула его в угол. — К дьяволу! Что это за пойло? Я хочу мартини!

Марко, опустившись на колени, собирал кусочки стекла. Когда он поднялся, его лицо пылало негодованием.

— Как ты можешь, Андреа! Ты же знаешь, это мои любимые стаканчики! Привезены из Швеции, их нельзя заменить!

— Перестань канючить и принеси мне мартини, — оборвала она его.

— Нет! — Он топнул ногой. Я бы не поверил этому, если бы не видел собственными глазами. — Нет! Сама принеси!

Она поднялась с кушетки, презрительно усмехаясь, и с трудом побрела на кухню. Я надеялся, что она принесет два мартини. Но надежды мои были напрасны.

Фрэнк придвинулся ко мне поближе, стараясь сделать это скрытно.

— Я знаю, что Андреа страшно расстроена, — доверительно прошептал он. — Но я думаю, она немного перегибает палку! Она пережила страшное потрясение, обнаружив труп Линды. Я хочу сказать, что могу понять ее и очень сочувствую бедной моей сестренке. Но все эти ужасные мелодраматические выходки начинают действовать мне на нервы. Разбить вдребезги один из моих любимых стаканчиков — какая злобная выходка, мистер Холман. К сожалению, я должен сказать это о моей собственной сестре — она просто срывает на мне досаду. В конце концов, не могли же их отношения продолжаться вечно, не так ли?

— Почему это? — спросил я.

Он выразительно пожал плечами.

— Все бы кончилось через какой-нибудь месяц-другой. Линда определенно собиралась вернуться к Сорелу. Я это знаю. — Он возвел глаза к потолку и сокрушенно покачал головой. — А какие ужасные драки они затевали! Их стоило бы увидеть, чтобы поверить, уверяю вас.

— Но Линда видела его всего один раз, когда он вломился к ней в квартиру около трех месяцев тому назад. По крайней мере, так сказала ваша сестра лейтенанту вчера вечером.

— Она сказала это из гордости. — Фрэнк поджал свои пухлые губки и заговорил вкрадчиво: — Она солгала, потому что не могла смириться с правдой. Линда виделась с Сорелом при каждом удобном случае, впрочем, эти случаи выпадали не так часто, ведь Андреа стерегла ее как курица цыпленка. Но все шло к краху. Вот почему я остановил Сорела и не пустил его в квартиру вчера вечером. Я подумал, что он пришел за Линдой. Я знал, что если допущу его встречу с Линдой, то Андреа, узнав об этом, устроит мне адскую жизнь. — Его голос постепенно, по мере того как он излагал события, приобретал нормальное звучание. — Думаю, сейчас у вас уже есть некоторое представление о том, как тяжко мне приходится порой.

— Опять за свое, братец! — окликнула его Андреа с порога кухни. — Делишься кое-какими секретами за моей спиной?

Она подошла к кушетке и уселась. Марко, побелев, смотрел, как его сестра потягивает мартини. С дрожью я отведал слабого шерри. Впрочем, возможно, он был великолепен, но как может судить об этом убежденный сторонник виски?

— Я лишь говорил, что тебе, сестренка, рано или поздно пришлось бы взглянуть в лицо реальности, — приглушенно пробормотал Марко. — Только и всего.

— О какой реальности речь? — осведомилась она.

— Ну… — Он сам себя выдавал своей склонностью к болтовне и сознавал это. — Я имел в виду твою жизнь с Линдой; она ведь не могла продолжаться вечно?

— А почему не могла?

Марко сделал беспомощный жест.

— Она вернулась бы назад, к Сорелу.

— Я не оскорблю памяти моей матери, назвав тебя лживым сукиным сыном! Линда не хотела и слышать о Сореле! — Андреа швыряла ему в лицо слова. — Она боялась его, вот и все. Предполагалось, что ты защитишь нас обеих, но у тебя кишка тонка. Ты не можешь взять себе в твою тупую башку, что Линда любила меня? И всегда любила бы, безмозглый ты кретин! По какой же тогда причине, как ты думаешь, Сорел убил ее?

— Это неправда! — В его голосе прозвучала слабая истерическая нотка. — Внутренне ты сама сознаешь, что это неправда. Линда была готова уйти от тебя к Сорелу и восстановить свой брак с ним, только ты не хотела и думать об этом. И вот теперь она мертва!

— Она любила меня, — упрямо повторила Андреа с упорством фанатика, абсолютно убежденного в своей правоте. — Ничто не могло изменить ее привязанности ко мне, пока она была жива.