Том 8. Дживс и Вустер

— Мы как раз собрались на пляж, — сказал я.

— Да? — Девушка прислушалась. — Вы настраиваете пианино? — спросила она. — Моя тетушка ищет настройщика. Вы не против, если я загляну в гостиную и попрошу мастера, когда он кончит работать у вас, зайти к нам?

Я отер со лба капельки пота.

— Э-э… не стоит входить сейчас, — сказал я. — Не сию минуту. Настройщики не выносят, когда их беспокоят во время работы. Знаете ли, эти артистические натуры… Но позднее я скажу ему…

— Прекрасно. Попросите его зайти в «Сосновое бунгало», к Викерсам… Ах, по-моему, он уже перестал. Сейчас, наверное, выйдет. Я подожду.

— Вам не кажется… вы не опоздаете на пляж? — сказал я. Но Элизабет уже болтала с малышом и что-то нащупывала в своей сумке.

— На пляж… — промямлил я.

— Смотри, что я тебе купила, детка, — сказала девушка. — Почему-то я была уверена, что встречу тебя, и вот запаслась твоими любимыми конфетками.

И — о Боже! — она помахала перед вытаращенными глазами Пузатика брикетом ирисок величиной с Мемориал принцу Альберту.

Это все решило. С утра мы с Пузатиком довольно долго репетировали, и, надо сказать, он продемонстрировал определенные успехи. Сейчас он ухватил все с первого раза.

— Поцелуй Фредди! — завопил он.

В этот момент дверь из гостиной отворилась, и на веранду, будто откликнувшись на призыв Пузатика, вышел Фредди.

— Поцелуй Фредди! — вопил малыш.

Фредди уставился на девушку, девушка на него. Я уставился в пол, малыш — на брикет ирисок.

— Поцелуй Фредди! — вне себя орал Пузатик. — Поцелуй Фредди!

— Что все это значит? — спросила девушка, поворачиваясь ко мне.

— Лучше отдайте ему ириску, — сказал я. — Он будет орать, пока ее не получит.

Элизабет отдала Пузатику ирис, и он утих. Фредди, остолоп несчастный, так все и стоял с открытым ртом. Он не вымолвил ни единого слова.

— Что все это значит? — повторила вопрос девушка. Щеки у нее пылали, глаза сверкали, в меня летели стрелы. Я, Бертрам Вустер, превратился в филе без единой косточки, если я понятно выражаюсь. В хорошо отбитую котлету. Случалось ли вам, танцуя, наступить на подол платья своей дамы — я говорю о временах, когда женщины носили платья такой длины, что на них можно было наступить, — и услышать треск, и увидеть ангельскую улыбку на ее лице, когда она говорит вам: «Пожалуйста, не извиняйтесь. Это такой пустяк», — а потом вдруг встретиться с ее холодными, ясными голубыми глазами и совершенно отчетливо ощутить удар, как будто вы наступили на зубья грабель и рукоятка подпрыгнула и стукнула вас по лицу? Именно так смотрела на меня невеста Фредди — Элизабет.

— Я вас слушаю, — сказала она, и зубы ее слегка лязгнули.

Я сглотнул слюну. И сначала сказал, что это ничего не значит. Затем — что это не значит ничего особенного. И, наконец, проговорил: «Видите ли, вот такая вышла история». И рассказал ей все от начала до конца. Все это время кретин Фредди стоял и молчал, словно его вдруг поразила немота.

Девушка тоже молчала. Она слушала.

И вдруг начала смеяться. Я никогда не слышал, чтобы какая-нибудь девушка так смеялась. Она привалилась к столбику веранды и хохотала во все горло. А Фредди, этот чемпион по идиотизму, так и стоял молча.

Рассказ мой был закончен, и я потихонечку, бочком, стал продвигаться к крыльцу. Я сказал все, что должен был сказать, и, как мне представлялось, на этом месте в моей роли стояла ремарка: «Незаметно уходит». На Фредди я окончательно махнул рукой. Произнеси он хоть слово, и все было бы в порядке. Но он безмолвствовал.

Я отошел довольно далеко от нашего коттеджа, когда встретил Дживса, возвращавшегося с прогулки.

— Все кончено, Дживс, — сказал я. — Ставим точку. Старина Фредди оказался форменным ослом, он все погубил. Спектакль провалился.

— Не может быть, сэр! Но что случилось? Я рассказал ему.

— Он провалил свою роль, — заключил я. — Ему представлялась редкая возможность высказаться, но он не воспользовался ею. Он молчал как рыба. Он… О Боже! Смотрите!

Мы с Дживсом шли обратно, в поле нашего зрения уже появился коттедж. Шестеро ребятишек, няня, двое зевак, еще одна нянька и продавец из кондитерской стояли перед нашей верандой. Они не сводили с нее глаз. По улице поспешали еще пятеро ребятишек, собака, трое мужчин и мальчик — очевидно, чтобы присоединиться к зрителям. А на веранде, словно одни в пустыне Сахаре, слились в объятиях Фредди и его Элизабет.

— Боже праведный! — воскликнул я.

— Похоже, все завершилось наилучшим образом, сэр, — сказал Дживс.

— Кажется, вы правы, — согласился я. — Миляга Фредди явно не справился с текстом, однако успех полный.

— Истинная правда, сэр, — сказал Дживс.

ГОРОЙ ЗА БИНГО

Перевод В. Гусева.

Промокнув последнюю страницу, я бессильно откинулся в кресле. С меня, наверное, все семьдесят семь потов сошло, но статья положительно удалась. Я стал ее перечитывать, прикидывая, не добавить ли в самый конец абзац-другой, когда в дверь постучали и на пороге возник Дживс.

— Вас миссис Траверс, сэр. К телефону.

— Да? — буркнул я. Неужели не видно, что человек занят?