Том 8. Дживс и Вустер

— Видите ли, сэр, нашей горничной, как выяснилось, не так давно пришлось служить с нашим Анатолем под одной крышей. Однажды Анатоль — в соответствии с широко распространенной среди этой нации практикой — зашел с ней слишком далеко. Дело даже дошло, насколько я понял, до официальной помолвки. И вдруг наш француз в один прекрасный день пропал, не оставив бедняжке даже адреса. Нетрудно увидеть, насколько это открытие облегчило исполнение моего поручения. Девушка уже не питала симпатий к Анатолю, однако тому жить под одной крышей с двумя горничными, с каждой из которых…

— Вот черт! Теперь понимаю! Клин выбиваем клином!

— Именно, сэр, тот же самый принцип. Стало известно, что в дом прибудет новая прислуга, и не прошло и получаса, как Анатоль исчез и вновь всплыл на службе у миссис Траверс. Юркий человек, сэр. Как и большинство этих французов.

— Дживс, — объявил я, — это гениально. Это даже больше чем гениально!

— Весьма польщен такой высокой оценкой, сэр.

— А что говорит Бинго?

— Мне кажется, он в высшей степени доволен, сэр.

— А насчет презренного металла, он…

— Вполне, сэр. Двадцать фунтов. Перед этим, в прошлую субботу, ему несказанно повезло на бегах…

— Тетя сказала, что…

— О да, сэр. Была весьма щедра — двадцать пять фунтов.

— Всесильный Боже! Да вы, Дживс, гребете деньги лопатой.

— Да, сэр, мои сбережения значительно увеличились. Вот и миссис Литтл была настолько добра, что подарила мне десять фунтов — за то, что я нашел ей такую хорошую горничную. Затем мистер Траверс…

— Дядя Томас?

— Именно он, сэр. Повел себя самым благородным образом: еще двадцать пять фунтов. Это не считая денег от миссис Траверс. Ну и наконец мистер Траверс — Джордж Траверс.

— Вот уж ни за что не поверю, что дядя Джордж раскошелился. Ему-то с какой стати платить?!

— Честно говоря, сэр, я и сам не совсем понимаю. Но факт остается фактом — прислал чек на десять фунтов. Видимо, у него сложилось впечатление, что я каким-то образом повлиял на ваше решение присоединиться к нему в Хэрроугейте.

Я просто рот открыл, услышав это.

— Ну что ж, раз пошло такое дело, — начал я, — видимо, и мне не стоит выделяться. Вот вам пятерка.

— Польщен, сэр, весьма польщен. Благодарю, это в высшей степени…

— Полноте, да разве это деньги — по сравнению с теми суммами, которые вы получили.

— Ну что вы, сэр…

— Впрочем, вообще не понимаю, зачем я вам ее даю.

— Боюсь, что вы правы, сэр.

— Ладно уж, берите.

— Сердечно благодарю, сэр. Я встал.

— Время позднее, а все-таки, наверное, схожу куда-нибудь. Нужно проветриться после двух недель в Хэрроугейте.

— Прекрасно, сэр. Пойду распакую вашу одежду.

— Кстати, Дживс, — вспомнил я. — Прислали шелковые сорочки с отложным воротничком от «Пибоди и Симз»?

— Прислали, сэр. Я уже отослал их обратно.

— Обратно?!

— Да, сэр, обратно.

Я смотрел на него, лишившись дара речи. Но тут же пришел в себя.

— Обратно так обратно. Тогда подайте мне сорочку с накрахмаленной манишкой.

— Слушаю, сэр, — слегка поклонился Дживс.

БЕРТИ МЕНЯЕТ ТОЧКУ ЗРЕНИЯ

Перевод Э. Новиковой.

За последние несколько лет мне так часто приходилось давать советы молодым людям, желающим овладеть нашей профессией, что всю мою систему, для удобства, я свел к одной короткой формуле. «Изобретательность и такт» — таков мой девиз. Такт у меня, само собой, всегда был на первом месте, что же касается изобретательности, думаю, я могу утверждать, что в большинстве случаев я ухитрялся проявить известную долю того, что называется тонкостью, имея дело с некоторыми затруднениями, которые время от времени неизбежно возникают в повседневной жизни джентльмена, находящегося в услужении. В качестве подтверждения вспоминается эпизод, произошедший неподалеку от Брайтона в Школе молодых леди, — история, которая началась однажды вечером, с того момента, как мистер Вустер, которому я принес виски и сифон с водой, обратился ко мне необыкновенно раздраженным тоном.

Не просто слегка угрюмым, какой был у него вот уже несколько дней и так не вязался с его обычно оптимистичной натурой. Такой тон я объяснял естественной реакцией на легкую форму гриппа, которую перенес мистер Вустер, и, конечно же, не обращая внимания на подобные мелочи, просто исполнял мои обычные обязанности, но в тот вечер мистер Вустер обнаружил из ряда вон выходящее раздражение, когда я принес ему сифон и виски.

— Черт побери, Дживс, — сказал он в явном возбуждении. — Хоть бы раз для разнообразия вы поставили поднос на другой стол.

— Сэр?

— Каждый вечер, черт подери, — мрачно продолжал мистер Вустер, — вы приходите в одно и то же время с одним и тем же подносом и ставите его на один и тот же стол. Я сыт по горло, уверяю вас. От этого идиотского однообразия чувствуешь себя полным идиотом.