Том 8. Очерки переходного времени

Неудивительно поэтому, что подкидышесть в настоящее время непременная принадлежность «городских известий»всякой газеты, издающейся в таких городах, где г. Купон в большей или меньшей степени запустил свой «коготок»; не говоря о столицах, — Одесса, Ростов, Киев, Казань и все поволжские крупные торговые пункты почти ежедневносвидетельствуют в своих листках о подкинутых младенцах. Но в тех же листках, не в городских известиях, а на последней странице объявлений, целые столбцы также ежедневно свидетельствуют, какое огромное количество бездомовного народа (и опять-таки преимущественно женщин)ищет труда, работы, места, то есть вообще куска хлеба. Ежедневный подкидыш,

большею частью в единственном числе, и ежедневная масса, десятки и сотни женщин, ищущих куска хлеба, эта параллель между размерами женской нужды и одним-двумя брошенными детьми ясно свидетельствует о том, что брошенный ребенок — не продукт распутства и разврата темной городской «массы», как это утверждают, между прочим, некоторые исследователи варшавских событий.

Подкидыш,то есть брошенныйребенок, есть прямое последствие скопления в городах огромного количества рабочего народа обоего пола, необходимогодля обихода жизни городского обывателя, а следовательно, он, обыватель, не имеющий никакой возможности обойтись без покупного труда, и есть прямой и первый ответчикза брошенного

ребенка брошенной на произвол судьбы женщины.

Мы подчеркиваем слово брошенный,потому что только в городематери случайно рожденных детей могут быть поставлены в положение, не дающее им никакой возможности их растить и даже кормить хотя несколько дней; незаконныеродятся в деревне, но участь их не такая, какова участь городского незаконного.«В одном из селений Лаишевского уезда, [69]

при производстве коренного передела земли, общество сильно занимал вопрос: наделить или не наделять землею незаконнорожденных? Большинство склонилось к тому, чтобы не наделять, во-первых, потому, что „кто его знает, чей он? — нашинского или чужого?“ — а во-вторых, и, пожалуй, главным, образомпотому, что надели их землей, так солдатки да вдовыстолько натаскают ребят, что им, чего доброго, придется половину поля отрезать». В данном случае отказв наделе землей объясняется только крайним малоземельем той местности, где находится указанное выше селение. Очевидно, что если бы у мирян было во владении достаточное количество земли, о незаконнорожденныхи речи не было бы на миру, как не было ее и до сих пор. С другой стороны, какая разница в положении этих безмужних

женщин, имеющих в своем распоряжении только «свои руки», и такой же женщины, трудами рук своих существующей не в деревне, а в городе. Оказывается, что будь у деревенской безмужнейженщины какое-либо малейшее соприкосновение с землей,так она безбоязненно может ответствовать сама за себя; незаконные,которым отказывается в земле, не брошены деревенскими матерями, а выращены,и только малоземелье не дает их детям полного равенства в положении со всяким мирянином того сельского общества, где он родился.

Даже из одного этого примера — возможности для крестьянской женщины, будучи безмужней, не продавать своих рук из-за хлеба — городской нетруждающийся обыватель должен убедиться, что женщина решается идти к нему в услужение в том только случае, когда для нее утрачены все пути к независимомусуществованию, и что, следовательно, он благоденствует только усилиями тех человеческих существ, которые обречены необходимостью отказаться навсегда даже от тени мысли о возможности жить без кабалы.

2