Том 8. Проза, незавершенное 1841-1856

— Право, не велеть ли ему воротиться? — спросил Грачев своего спутника.

Тростников молчал. Ямщик ехал дальше. Протащив путешественников с полчаса по невероятным рытвинам, косогорам и промоинам, он в третий раз слез, отправился вперед и пропал.

Возвратись не ранее как через полчаса, он молча двинулся и тотчас же попал в такую рытвину, что тарантас чуть не повалился.

— Стой! Стой! — закричал Грачов. — Сбился, разбойник! Пошел назад, в деревню!

— Как сбиться! Одна дорога — никак не можно сбиться. Доставлю, ей-богу, доставлю! Вот только маненечко…

И ямщик, вместо того чтоб ехать назад, повернул только немного влево и ехал вперед.

Грачов молчал.

Влево точно была неизвестно какая дорога, и путешественники с час медленно ползли по ней, в чаянии скорого ночлега. Вдруг ямщик круто осадил лошадей с торопливым криком: прр!

— Опять сбился! Как же ты уверял, что знаешь дорогу?

— Знаю. Ей-богу, знаю… Да сами изволите видеть, какая темень. Кто ее разберет — всё была дорога, а вон гляди: болото! Вот те и раз, — продолжал ямщик, забежав вперед болота, — перевалено березником… У, да сколько его, березнику… у! Стало, езды тут нет… Не туда утра-фили…

— Пошел же назад, в деревню!

— Назад? Да как же назад теперь?.. Да назад теперь дальше будет… и до утра не добьешься… Вот напасть так напасть… господи!

Ямщик окончательно пал духом. Всё население тарантаса отправилось искать дорогу, но поиски были напрасны.

Приятели наши поздно увидели, что ямщик их именно был то, что называется рохлей. Не то чтоб он был дурак, нет, из него, может быть, вышел бы хороший учитель или даже самостоятельный ученый, но в ямщики он, видимо, не годился. Еще когда запрягал он лошадей, какой-то мужик, натягивая за него супонь на хомуте коренной, попотчевал его этим названием, и оно теперь пришло в голову путешественникам. Они вспомнили его несколько унылое и бледноватое лицо, меланхолический, рассеянный взгляд, нерешительную походку и движения.

Таким образом случилось то, что еще весьма часто до сей поры случается у нас с путешественниками, сворачивающими ночью с большой дороги: друзья наши заблудились. Ямщик слабым и тревожным голосом божился, что он знает дорогу, а между тем прямо перед ними было болото, по-видимому рукав Клязьмы, которая едва синела справа; слева чернели кусты, а дороги ни в которую сторону и признака! Местность была песчаная, бугристая, какая часто встречается при берегах больших русских рек, бугры да ямы! Того и гляди ухнешь, — и поминай как звали!

Дождь, ветер и страшная темнота. Грачов напрасно пялил свои крупные глаза, стараясь разглядеть, сколько часов, — ни зги не было видно; судя по времени, было еще не более десяти часов. Итак, им приходилось ждать рассвета с лишком пять часов. Тростников молча курил сигару, казалось решаясь покориться судьбе. Истощив упреки, допросы и переспросы, вероятно вогнавшие в пот бедного ямщика, Грачов также погрузился в молчание. И с час ничего не было слышно, кроме дождя, барабанившего в крышку тарантаса, воющего ветра и тихого говора бубенчиков, при частых движениях переминавшихся под дождем лошадей.

— Не любит русский мужичок ворочаться назад! — произнес наконец Грачов в виде сентенции.

— И барин тоже, можешь прибавить, — сказал Тростников.

— Почему? Разве я ему не говорил: воротись!

— Говорил? А кто мешал приказать?

— Я приказывал.

— А сам молчал, когда он ехал вперед,

— А ты почему не приказал?

— Я? — сказал Тростников. — Я хотел посмотреть, что сделает наш ямщик… и ты, — прибавил он вполголоса.

— Вот нашел время, — обидчиво воскликнул тонкий человек, — делать свои опыты… И хороши опыты… И к чему они ведут: ночь провести черт знает где, дождь, слякоть, заехали в какую-то трущобу… Ну и что ж ты увидел?..

— Увидел то, что ты уже сказал.

— Что же такое? Нельзя ли узнать?

— Ни русский мужичок, ни русский барин не любит ворочаться назад.

— Что ж, это худо, по-твоему? — спросил самолюбивый Грачов.

— Я не говорю, что худо…

— Так, значит, хорошо?

— Скажи мне, почему ты не воротился, и я дам ответ,

— Почему… почему? — начал Грачов и запнулся. — Конечно, особенной надобности не было торопиться. Мы могли переночевать в той деревне; ты помнишь, я даже предлагал ночевать прежде… Ну а выехали, ты молчишь, ямщик божится, что знает дорогу… Ну и ехали, а там уж думал — недалеко…

— Нет, ты бог <знает> чего напутал… Ты не можешь ответить на мой вопрос, спросим лучше ямщика. Не разрешит ли он загадки?.. Ямщик!

— Что прикажете? — отозвался ямщик.

— Ведь мы предлагали, даже приказывали тебе воротиться в ту деревню… Ты бы там покормил лошадей и сам бы отдохнул, вместо того чтоб дрогнуть здесь всю ночь… Не правда ли, лучше было бы?

— Как не лучше, вестимо, надо было воротиться.

— Что ж ты не воротился?

— Воротиться? — повторил ямщик раздумывая. — Да как же? Выехали, сколько проехали, и воротиться… Не годится покойника назад с погосту нести!