Том 8. Рассказы, повести, 1892–1894

В день появления рассказа на страницах «Русских ведомостей» Горбунов-Посадов обратился к Чехову за разрешением издать его в разных сериях «Посредника»: «Только что прочел Ваш рассказ „Старшего садовника“ и порадовался его прекрасной мысли. Это самое настоящее, если бы у нас побольше писали, а главное, думали и чувствовали такого, теплее стало бы дышаться на свете. Надеюсь, что Вы разрешите нам издать это немедленно в народном издании». «Было бы весьма хорошо, — прибавлял Горбунов-Посадов в конце письма, — если бы в случае доброго согласия Вашего на народное издание „Рассказа садовника“, Вы сами изменили бы некоторые совсем непонятные для народа слова — более простыми. Если же Вам это некогда, то позвольте нам сделать это и прислать Вам для просмотра. Мы надеемся также, что Вы разрешите нам поместить этот рассказ впоследствии в одном из наших сборников для интеллигентных читателей на обыкновенных условиях наших» (ГБЛ). Чехов ответил на это 31 декабря 1894 г.: «„Рассказ старшего садовника“ отдаю в полное Ваше распоряжение. По-моему, он не подходит для народного издания и замена одних слов другими не сделает его понятным. Но дело Ваше. Корректуру пришлите вместе с проектом поправок — и я исполню Ваше желание».

Однако издание «Рассказа старшего садовника» было отложено «Посредником» надолго. В 1899 г. вопрос этот осложнился из-за контракта, заключенного Чеховым с А. Ф. Марксом. 27 января 1899 г. Горбунов-Посадов писал Чехову: «…я решился, не зная, унолномачив<аете> ли Вы меня на это, написать ему <П. А. Сергеенко>, чтобы, если возможно, он оговорил у Маркса для „Посредника“ право издавать <…> напечатанные Вами у нас для народа рассказы и 3 еще не напеч<атанных>, но готовящихся <…> Готовящ<иеся>: 1) Тоска 2) Рассказ садовника 3) В ссылке» (ГБЛ). Очевидно, договоренность не была достигнута, так как 1 февраля было подписано, в дополнение к контракту, «неустоечное обязательство», по которому Чехов должен был платить Марксу «пять тысяч рублей за каждый печатный лист своих произведений», если окажется, что «какие-либо уступлены кому-либо для дальнейшего пользования» (ГБЛ, ф. 360. I. 90). В следующем письме Горбунова-Посадова, от 22 февраля 1899 г., уже идет речь о возврате Чехову текста «Рассказа старшего садовника» (рукописи или газетной вырезки с авторской правкой — неясно): «„Садовника“ не прислал Вам, потому что не мог его найти, — но он непременно у меня, я это знаю. Теперь я предпринял разборку всего нашего архива тщательнейшую (это продолжают в Москве без меня — я не успел сдел<ать>, п<отому> что в Москве захворал) — и в конце первой недели обяз<ательно> найду и вышлю Вам» (ГБЛ). В дальнейшем об этом тексте в переписке Чехова с Горбуновым-Посадовым не упоминается.

В 1901 г. текст рассказа был просмотрен Чеховым для сборника «На трудовом пути». Чехов читал корректуру, как это видно из письма к нему Н. А. Соловьева-Несмелова от 2 октября 1901 г.: «…направляю к Вам на минуту нашу барышню-секретаршу по „Детскому чтению“; она передаст Вам корректуру Вашего рассказа „Рассказ старшего садовника“ <…> где помечено карандашом легонько то, на что просим обратить Ваше внимание ввиду характера сборника, назначаемого для юношества и подростков» (ГБЛ). Чехов сделал несколько исправлений, из них одно — и ответ на пожелание редакции в связи с педагогическим назначением сборника: слова «развратною жизнью» заменены на «нехорошею жизнью». Остальные авторские исправления не имели вынужденного характера — они коснулись союзов, предлогов, порядка слов. Тем не менее эти исправления не были учтены Чеховым при подготовке «Рассказа старшего садовника» для собрания сочинений; текст набирался с газеты «Русские ведомости». Из восьми случаев исправлений рассказа для сборника только в одном случае тексты сборника и собрания сочинений совпадают: «не хочет ли он есть» вместо «не хочет ли он кушать» (текст «Русских ведомостей»). Однако ясно, что эта замена была бы произведена Чеховым и независимо от текста 1901 г.

При просмотре текста для собрания сочинений Чехов сделал два сокращения — снял описание приступа кашля у доктора, а также его раздумья о смерти. Одна вставка относилась к главной мысли рассказа — после «побуждает любить и уважать каждого человека» было повторено: «Каждого!»; две другие усиливали разговорную интонацию в рассказе старшего садовника выражениями «Не так ли?» и «понятное дело». Остальные поправки касались союзов, предлогов, курсива.