Том 8. Театральный роман

Реншельд. О, государь, гладите! (Указывает вдаль.) О, государь, я умоляю… (Отбегает в сторону боя.) Остановить! Того, кто побежит, я расстреляю! (Стреляет из пистолета, скрывается.)

Мазепа. Снимайте прапор, берите золото в шатре и на коне скорее!

Запорожцы. Эй, на конь, на конь, на конь! (Снимают штандарт Мазепы, вытаскивают бочонки с золотом и скрываются с Мазепой.)

Свита Карла. Эй, королю коня! Скорее коней! (Снимают штандарт Карла)

Карл. Позор, позор вместо победы… О, лучше б я ослеп, чем это видеть… Шведы, шведы! (Карла уносят. Свита удаляется вместе с ним.)

Бой сразу стихает, доносятся обрывки: «Тебе бога хвалим» и полковой музыки. Через некоторое время появляется Меншиков и с ним трубач.

Меншиков. Труби, труби, зови ко мне всех командиров! (Трубач трубит.)

Появляются генералы Ренн, Шереметев, Брюс, Боур и другие. Со всех сторон начинают сбегаться офицеры, среди них есть легко раненные.

Бог наше дело завершил, они бегут, нет больше Карла!

Трубы, и за сценой послышались крики — ура! Появляется Петр. Контуженая голова его без шляпы, повязана тряпкой обожженной, лицо закопчено дымом, он в разорванном сбоку кафтане, со смятым крестом на груди.

Петр. Свети нам, солнце, бог воскрес! Виктория! Виктория! Победа!

Гвардия. Виктория! Виктория! Великая победа!

Петр. Кто грозен и страшен, как Марс, древний бог? Кто полымем ярким Европу зажег? Карл двенадцатый! Кто всех супротивных развеял, как дым? Кто в мире один был непобедим? Карл двенадцатый! А кто нас под Нарвой, как малых, побил? Кто конницу нашу в Нарове топил? Карл двенадцатый! Но часа я ждал, я тебя поджидал, король знаменитый, двенадцатый Карл! И вот мы сошлися, о, свейский король! Скажи нам свой отзыв, промолви пароль! С тобою на свете места нам нет, вздувай фитили, примкни байоннет. И в мире не ждал, не чаял никто баталии преславной, виктории такой! Мы шведу не дали ни пяди земли, и шведов шеренги в крови полегли. Кто чаял, чтоб швед нам хребет показал? Где свейский король, двенадцатый Карл?

Гвардия. Кто чаял, кто ждал, чтоб хребет показал непобедимый двенадцатый Карл?

Петр(Меншикову). Князь, подойди ко мне! Мейн херценкинд, мейн бестен фринт, мин брудер! Сердечный друг, тебе мое лобзанье. Данилыч, никогда России не забыть твои великие деянья! (Вынув шпагу, кланяясь всем.) Вас всех благодарю, всем кланяюся низко. Вы древнюю славу Руси обновили, не посрамили знамен, потомки имен не забудут, ваших великих имен! (Меншикову.) Чай, гвардия голодна, Данилыч, угости обедом.

Меншиков. Петр Алексеич, сделай честь! (Трубачу.) Труби, садиться всем и есть!

Гвардейцы раскрывают шатры, вкатывают бочки с водкой, развязывают вьюки, садятся.

Петр. Первую чарку во славу павшим, пролившим под Полтавой кровь. Им честь и память и любовь! (Пьют) Вторую чарку пью за вас…

Меншиков. Нет, стой, Петр Алексеич, стой! Нет, так ты пьешь не по ранжиру. Вторую чарку Михайлову Петру, преображенцу бомбардиру!

Гвардия. Здравствуй, здравствуй, Петр Алексеевич, здравствуй, многая лета!

Меншиков махнул платком, грянули пушечные выстрелы. На холм вводят пленных шведских генералов, во главе их — Реншельд, за ними несут шведские знамена. Меншиков дает знак, и их склоняют перед Петром.

Реншельд. Ваше величество, пред вами генерал фельдмаршал Реншельд. Мы победителям сдаемся в плен. (Подает свою шпагу Петру)

Генералы отдают свои шпаги Меншикову.

Петр. Негоже, зазорно, что славный фельдмаршал был безоружен. В грядущих боях вам меч будет нужен. Мы с вами скрестили железо в бою, вам шпагу на память свою отдаю.

Реншельд. Какая честь и смею ль я?.. (Принимает шпагу.)

Петр. Садитесь с нами, милости прошу. Мы здесь обедаем… своя семья.

Шведов усаживают, наливают им чарки.

Реншельд. Я благодарен, я не пью…