Том 8. Театральный роман

Петр. Да, много крови стоила его измена! А голова твоя мне не нужна, но надобна мне правда, а правду знаешь ты одна. Какие замыслы питал он, когда он к кесарю ушел? Что замышлял он против царства? Живой уйдешь, коль истину откроешь, единый волос с головы не упадет, клянусь я в том судом, который всех нас, смертных, ждет!

Ефросинья. Великий государь! Тебя царевич ненавидит люто и смерти он тебе всегда желал. Сама я слышала, как он при пьяных чернецах тебя бранил и проклинал! А к цесарю бежал он для того, что чаял бунта в государстве, он чаял, что тебя убьют, а он, вернувшись, сядет на престол. И говорил он мне, что всех твоих друзей он смертию казнит и новых изберет себе по воле. А воля его в том, чтоб все, что сделал ты, смести с лица земли. Вот правда сущая моя!

Петр. Сын мой, за что ты послан мне, зачем тебя зачал я? Зачем я вырастил тебя, чтоб смертную печаль ты причинил моей отчизне? (Ефросинье) Все, что сказала ты, мне клятвой подтверди, но не солги, или она твоей последней будет клятвой!

Ефросинья. Клянуся богом всемогущим, клянуся праведным судом!..

Петр. И жизнью сей!

Ефросинья. И жизнью вечной, что правду всю тебе сказала, не таясь!

Петр. Да, ты сказала правду. Ступай, живи, и так живи, чтоб я не вспоминал тебя!

Ефросинья. Великий государь, спасибо!

Петр. Прощай!

Ефросинья уходит, впускают Алексея.

В последний раз тебя призвал я, сын мой, для того, чтоб, наконец, услышать правду.

Алексей. О, царь, ты жизнь мне обещал, и голос твой услышал я, и я на родину вернулся. Я всех назвал злодеев, меня толкнувших на побег, а покаяние принес смиренно. О, царь, ты жизнь мне обещал!

Петр. И жизнь твоя с тобой, ты предо мной стоишь живой, но ты в обмен на жизнь мне правду обещал, но обещанье не сдержал! Злодеев многих ты назвал, их головы уже на кольях! Но правды нет как нет, и главного злодея я не знаю. А он, быть может, ходит здесь, таится где-то между нами и царству гибелью грозит! Откройся мне в последний раз, скажи, что замышлял, когда ты к кесарю бежал? За правду участь облегчу твою. Скажи, хотел ли моей смерти, чтоб захватить престол и уничтожить все, что сделал я?

Алексей. О, что ты, царь? Зачем ты оскорбляешь страшным подозреньем смиренного и верного раба? Злохитрых умыслов я не питал. Злодеи слабый ум мой помутили, и я послушал чернецов. Искал у цесаря я жизни легкой и спокойной, вдали от тягостных трудов. Я горько плакал на чужбине, я чувствовал, что погубил себя, но предан был тебе я там, как вечно предан ныне.

Петр. Какое сердце надобно иметь, чтоб в страшный час перед судом отечества стоять, в лицо судье смотреть, в лицо мне лгать!

Алексей. Все правда, государь!

Петр. О, нет! А правда здесь была. Она стояла предо мной в одежде черной, как она сама! Я помню взгляд ее упорный, я помню все ее слова! Пойми, безумный, правду знаю я! Ты не смиренный раб, ты лжешь, но лжешь уже напрасно! Ты враг лукавый и опасный! Не мне, а государству враг!

Алексей. О, боже мой, я понял все! Изменница! Изменница! Меня ты не любила! О, прелесть женская, меня ты погубила! О, царь, ты прав, но я молю, услыши милосердья глас!

Часы бьют.

Петр. Нет, поздно, бьет последний час! Пройдут века, и нас не будет, но тени встанут из фобов! Тогда потомки нас рассудят! Эй, караул, ко мне!

Входит караул.

Ваше высочество, вы арестованы! (Караулу.) Ведите его в крепость!

Занавес

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Перед занавесом появляется Меншиков в маскарадном черном костюме голландского бургомистра и двое драгун с трубами. Драгуны трубят.

Меншиков. Да здравствует народ российский, да здравствует великая держава! Отец отечества и император Петр Великий всем объявляет, что мир со шведами мы заключили! Победоносный вечный мир! В знак радости Петр объявляет всенародный праздник! (Надевает маску, драгуны уходят, вместо них появляются двое арабов с трубами) Трубить сигнал к началу машкерада! (Скрывается.)