Том 8. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть V. О спорном и нелепом

Тут я окончательно растерялся. Что я должен вспомнить? Мы только сегодня познакомились. Я о нём слышал от моей судьбы не раз, но он обо мне уж точно не знал. И точно ничего такого, что я мог бы вспомнить, между нами не было. Да уж! Чего только не наговорят спьяну люди… Но голос! Меня смутил его вполне трезвый голос и глубоко осмысленный взгляд. Да и знакомое ощущение того, что я соприкоснулся с чем-то сокровенным привело меня в смятение окончательно. Может быть, вы испытывали это странное и необъяснимое чувство, внезапно накатывающее на вас, когда, к примеру, вы оказывались у старинной башни, полуразваленной стены крепости, возле спуска в подземелье замка? У меня это чувство чего-то значимого, таинственного и в то же время, родного и близкого, но давно утраченного, всегда возникало возле храма Казанской Божьей матери в Астрахани. Когда я проходил мимо него, то каждый раз ощущал это невероятное… нет, это даже чувством нельзя назвать. Состояние? Возможно, и состояние, или стояние рядом с чем-то таким, что для тебя настолько важное, настолько необходимое, но неуловимое. Отчего тебя и охватывает великая радость и великая печаль одновременно. Вот это знакомое мне чувство смутило меня больше всего.

– Давно это было, – продолжил свой рассказ именинник. – Тридцать лет уж прошло. День в день. В тот вечер мы выехали на побережье. Я со своей семьёй. И два моих брата со своими домочадцами. А собрал нас всех младший. В тот день мы решили на природе отпраздновать рождение его сына. Увязался с нами ещё один дед. Я его видел впервые. Откуда он, не скажу. То ли сосед, то ли какой-то знакомый брата. Рыбки захотел половить. Вот брат и взял его. Не успели мы даже расположиться, он начал всех теребить. Пойдём да пойдём в море. А какое море может быть, когда лагерь поставить надо.

Но вот установили мы палатки. Это сейчас у меня трейлер удобный! С печкой, холодильником. Смолоду люблю выехать на взморье да побыть с мыслями наедине. Ничего так не меня так не упорядочивает, как море. А тогда мы с палатками выезжали. Два-три раза в год. Женщины стали ужином заниматься.

Смотрю я, сидит дед одиноко в сторонке. Неловко мне стало. Мы тут одна большая семья, а он какой-то неприкаянный. Лишний, что ли. И какой-то он печальный был. Уставился в одну точку. Жалко мне его стало. Прожил жизнь человек долгую, и никого рядом с ним нет, как мне показалось тогда. Подхожу я к нему и говорю:

– Ладно, дед, давай в море сходим. Часок-другой порыбачим до ужина.

Оживился он, вскочил на ноги. Благодарить меня стал. Засуетился. Кинулся снасти собирать. Я же подошёл к супруге и говорю, что на часок-другой с дедом в море выйду. Она без восторга слова мои приняла. Куда, мол, на ночь глядя. Но потом успокоилась. Ночи-то в это время светлые. Солнце к полуночи только садится. А время и восьми вечера не было. Говорит мне, чтобы жилет спасательный взял. Без него не пустит!

Не стал я ей перечить. Хотя и не очень удобная эта штука – рыбу в жилете удить. Другой раз бы наотрез отказал. Но тут будто кто мне на ухо шепнул: «Не перечь!» В общем, нацепил я на себя жилет этот. А дед уже в лодке дожидается, поторапливает. Будто на пропасть раздухарился, как люди старые говорят. Но задним умом все мы крепки. Кабы знал бы я тогда, что да как, осадил бы деда. И сберёг бы его тем самым. Но, видимо, Там, Наверху, на каждого из нас своя намётка имеется.

Одним словом, сели мы в лодку. Добротная лодка была! Надёжная! Не раз уже мы в этом месте гостили. И сколько раз эту лодку у рыбака местного брали. Я, в силу возраста, на вёслах. Дед на корме разместился. И каким-то странным взглядом на воду уставился. А может, это мне сейчас так кажется. Молчал он. И я грёб молча. Лишь отойдя метров триста от берега, я говорю ему:

– Тут якорь кинем?

Дед же будто не услышал меня. Смотрит и смотрит на воду, будто она манит его. Я опять его громче спрашиваю:

– Рыбачить где будем?

Дед вздрогнул.

– А? А-а-а-а! Давай ка чуток дальше отойдём. Там окунь хорошо берётся.

Скажу по чести, не очень мне его затея понравилась. Ветер начал усиливаться. Не шторм, но заметно волну стал гнать. Лодка на ней хорошо покачивалась. Но спорить я с ним не стал. По сути, не впервой на такой волне рыбу ловить. Отошли мы ещё метров на пятьсот. Всё! Хватит, думаю. Дальше не пойдём! Окликнул я вновь деда:

– Ну, что, дед, пришли! Давай расчехляй свои орудия производства!

И тут произошло то, что я даже тридцать лет спустя не в силах понять. Дед вскочил как ужаленный. И не удержавшись на ногах, будто его толкнул кто-то, стал валиться за борт. Я, даже не успев подумать, кинулся помочь ему. Но, как говорится, всё одно к одному. В этот миг лодку сильно качнуло на набежавшей волне. И в следующий момент мы оба оказались за бортом. Ко всему прочему, лодка просто перевернулась, чуть не накрыв нас. Какое-то время мы пытались перевернуть её обратно, но ничего из этого не вышло. Тут дед и говорит мне:

– Ты же в жилете! Давай плыви к берегу за подмогой. Самим нам не управиться. А я тут как-нибудь продержусь.