Том 8

“Как правящая партия, — говорит Ленин, — мы не могли не сливать с “верхами” партийными “верхи” советские, — они у нас слиты и будут таковыми” (см. т. XXVI, стр. 208). Это совершенно правильно. Но этим вовсе не хочет сказать Ленин, что наши советские учреждения в целом, например, наша армия, наш транспорт, наши хозяйственные учреждения и т. д., являются учреждениями нашей партии, что партия может заменить Советы и их разветвления, что партию можно отождествить с государственной властью. Ленин неоднократно говорил, что “система Советов есть диктатура пролетариата”, что “Советская власть есть диктатура пролетариата” (см. т. XXIV, стр. 15 и 14), но он никогда не говорил, что партия есть государственная власть, что Советы и партия одно и то же. Партия, имеющая сотни тысяч членов, руководит Советами и их разветвлениями в центре и на местах, охватывающими десятки миллионов людей, партийных и беспартийных, но она не может и не должна заменять их собою. Вот почему говорит Ленин, что “диктатуру осуществляет организованный в Советы пролетариат, которым руководит коммунистическая партия большевиков”, что “вся работа партии идет через Советы, которые объединяют трудящиеся массы без различия профессий” (см. т. XXV, стр. 192 и 193), что диктатуру “приходится осуществлять… через советский аппарат” (см. т. XXVI, стр. 64; курсив мой. — И. Ст.). Поэтому, кто отождествляет руководящую роль партии с диктатурой пролетариата, тот подменивает Советы, т. е. государственную власть, партией.

В-пятых. Понятие диктатуры пролетариата есть понятие государственное. Диктатура пролетариата обязательно включает в себя понятие насилия. Без насилия не бывает диктатуры, если диктатуру понимать в точном смысле этого слова. Ленин определяет диктатуру пролетариата как “власть, опирающуюся непосредственно на насилие” (см. т. XIX, стр. 315). Говорить, ввиду этого, о диктатуре партии в отношении класса пролетариев и отождествлять ее с диктатурой пролетариата, — это значит говорить о том, что партия должна быть в отношении своего класса не только руководителем, не только вождем и учителем, но и своего рода диктатором, применяющим к нему насилие, что, конечно, в корне неправильно. Поэтому, кто отождествляет “диктатуру партии” с диктатурой пролетариата, тот молчаливо исходит из того, что можно строить авторитет партии на насилии в отношении рабочего класса, что абсурдно и что совершенно несовместимо с ленинизмом. Авторитет партии поддерживается доверием рабочего класса. Доверие же рабочего класса приобретается не насилием, — оно только убивается насилием, — а правильной теорией партии, правильной политикой партии, преданностью партии рабочему классу, ее связью с массами рабочего класса, ее готовностью и ее умением убеждать массы в правильности своих лозунгов.

Что же из всего этого следует?

А из этого следует то, что:

1) Ленин употребляет слово диктатура партии не в точном смысле этого слова (“власть, опирающаяся на насилие”), а в переносном смысле, в смысле ее безраздельного руководства;

2) кто отождествляет руководство партии с диктатурой пролетариата, тот извращает Ленина, неправильно присваивая партии функции насилия в отношении рабочего класса в целом;

3) кто присваивает партии не присущие ей функции насилия в отношении рабочего класса в целом, тот нарушает элементарные требования правильных взаимоотношений между авангардом и классом, между партией и пролетариатом.

Мы подошли, таким образом, вплотную к вопросу о взаимоотношениях между партией и классом, между партийными и беспартийными в рабочем классе.

Ленин определяет эти взаимоотношения как “взаимодоверие (курсив мой. — И. Ст.) между авангардом рабочего класса и рабочей массой” (см. т. XXVI, стр. 235).

Что это значит?

Это значит, во-первых, что партия должна чутко прислушиваться к голосу масс, что она должна внимательно относиться к революционному инстинкту масс, что она должна изучать практику борьбы масс, проверяя на этом правильность своей политики, что она должна, следовательно, не только учить, но и учиться у масс.

Это значит, во-вторых, что партия должна изо дня в день завоевывать себе доверие пролетарских масс, что она должна своей политикой и своей работой ковать себе поддержку масс, что она должна не командовать, а убеждать прежде всего, облегчая массам распознать на собственном опыте правильность политики партии, что она должна, следовательно, быть руководителем, вождем, учителем своего класса.

Нарушение этих условий означает нарушение правильных взаимоотношений между авангардом и классом, подрыв “взаимодоверия”, развал и классовой, и партийной дисциплины.