Том 9

Резолюция Хусона и петиция парламенту были единодушно и с энтузиазмом приняты как на этом митинге, так и на последующих митингах, состоявшихся на той же неделе.

На митинге в Блэкстон-Эдж Эрнест Джонс сообщил о смерти Бенджамина Растона — рабочего, который семь лет тому назад был председателем большого чартистского митинга, состоявшегося в той же местности[158]. Джонс предложил превратить похороны Растона в большую политическую демонстрацию, связав эти похороны с чартистским митингом в Уэст-Райдинге в пользу принятия Хартии. Это будет, сказал он, наиболее достойный способ проводить прах скончавшегося ветерана. И нужно заметить, что летописи британской демократии не знают демонстрации, подобной той, которой были отмечены восстановление чартизма в Уэст-Райдинге и похороны Бенджамина Растона, состоявшиеся в прошлое воскресенье; число собравшихся в Галифаксе превысило 200000, — чего не бывало даже во времена наибольшего возбуждения. Людям, которые судят об английском обществе только по его тупой, апоплексической внешности, я посоветовал бы побывать на таких рабочих собраниях и заглянуть в те глубины, где действуют силы, призванные разрушить это общество.

Коалиционное министерство выиграло предварительное сражение по индийскому вопросу: предложение лорда Стэнли об отсрочке принятия законодательных мер было отклонено большинством в 184 голоса. Срочные дела вынуждают меня отложить свои комментарии по поводу этого голосования.

Написано К. Марксом 1 июля 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3819, 14 июля 1853 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Подпись: Карл Маркс

К. МАРКС ВОПРОС О ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЕ. — ГАЗЕТА «NEW-YORK TRIBUNE» В ПАЛАТЕ ОБЩИН. — УПРАВЛЕНИЕ ИНДИЕЙ [159]

Лондон, вторник, 5 июля 1853 г.

24 июня курьер доставил в Петербург сообщение об отклонении Решид-пашой русского сверхультиматума и через три дня к князю Горчакову был послан специальный курьер с приказом форсировать Прут и оккупировать Дунайские княжества.

Австрийское правительство направило к царю графа Дьюлаи с чрезвычайной миссией; он, несомненно, должен был предупредить царя об угрозе революции, которую таит в себе всякая общеевропейская война. О характере ответа русского кабинета в данном случае можно судить по тому ответу, который был им дан на подобное же представление той же державы в 1829 году. Вот его содержание:

«В связи с этим австрийский кабинет снова перечисляет все основания для тревоги, порождаемой брожением, которое по его мнению и согласно имеющейся у него информации господствует далеко не в одной стране, а также успехи, достигнутые в последнее время революционными стремлениями. Эти опасения особенно ясно выражены в письме императора Франца» (Николаю). «Мы далеки от того, чтобы отрицать ту опасность, на которую нам указывает Австрия. Поскольку в результате иностранных влияний сопротивление Порты приобретает характер упрямства, что откладывает — вопреки нашим желаниям и надеждам — прекращение данного кризиса и даже требует от нас удвоенных усилий и готовности пойти на новые жертвы, Россия более чем когда-либо вынуждена посвятить все свои заботы тем интересам, которые непосредственно касаются ее чести и благосостояния ее подданных. В силу этого средства, которые она могла бы противопоставить вспышке революционного духа в остальной части Европы, в настоящее время, по необходимости, окажутся скованными. Из всех держав Австрия поэтому наиболее заинтересована в заключении мира, но предстоящий мир должен быть почетным для императора и выгодным для его империи. Если договор, который мы должны будем подписать, не имел бы подобного характера, то политическому весу и влиянию России был бы нанесен роковой удар; Россия утратила бы свой престиж как могучая сила, и та моральная поддержка, которую она, возможно, будет призвана оказать в случае непредвиденных обстоятельств дружественным и союзным державам, оказалась бы непрочной и безрезультатной». (Секретное послание графа Нессельроде г-ну Татищеву от 12 февраля 1829 г., С.-Петербург.)[160].

Газета «Press» в номере за прошлую субботу сообщает, что царь, раздосадованный поведением Англии и в особенности лорда Абердина, дал указание г-ну Бруннову не поддерживать больше никаких отношений с этим «добрым» стариком, а ограничиться официальными сношениями с министром иностранных дел.

Венская газета «Lloyd»[161], орган австрийских банковских магнатов, настроена весьма решительно в пользу сближения Австрии с Англией и Францией в целях противодействия агрессивной политике России.