Теперь, когда ты снова восстановила силы, я чувствую, как необходимо мне изложить перед тобой свои мысли по поводу того, что повелевает тебе долг в этот критический момент твоей жизни. Тетя и дядя сделали мне самое сердечное и великодушное предложение — усыновить твоего маленького мальчика. Я знал, что эта мысль была у них уже давно, и сам размышлял об этом день и ночь, целыми неделями. В общежитейском смысле это было бы самое лучшее, я не сомневаюсь. Но это вопрос духовный: будущее наших душ зависит от того, как мы сами относимся к последствиям нашего поведения. И как бы горестны, может быть, даже страшны, ни были эти последствия, я чувствую, что ты сможешь обрести подлинный покой, если встретишь их с мужественным смирением. Я хотел бы, чтобы ты подумала и еще раз подумала, пока не примешь решение, которое удовлетворило бы твою совесть. Если ты решишь — а я надеюсь, что так и будет — вернуться ко мне со своим мальчиком, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива, и мы вместе пойдем навстречу будущему. Если ты поступишь так, как желают по своей доброте твои тетя и дядя, то боюсь, это кончится тем, что ты потеряешь внутреннюю силу и счастье, которыми бог наделяет только тех, кто выполняет свой долг и пытается мужественно исправить свои ошибки. Я верю в тебя, мое дорогое дитя.
Твой любящий отец
Эдвард Пирсон».
Она еще раз прочла письмо и посмотрела на ребенка. Папа, должно быть, думает, что она согласится расстаться с этим прелестным созданием! Солнечный свет проникал сквозь ветви цветущей сливы и прихотливым узором падал на лежавший в гамаке маленький сверток, щекотал нос и ротик младенца, и тот забавно чихнул. Ноэль рассмеялась и прикоснулась губами к лицу малютки. «Отказаться от тебя! — подумала она. — Ну, нет! Я тоже хочу быть счастливой, и никто мне не сможет помешать».
В ответ на письмо она просто сообщила, что возвращается домой. И через неделю отправилась в Лондон, к неудовольствию тетки и дяди Боба. Она взяла с собой старую няню. Ноэль не приходилось думать о своем положении, пока она не вернулась домой — Тэрза обо всем заботилась и от всего оберегала племянницу.
Грэтиана перевелась в лондонский госпиталь и жила теперь дома. К приезду сестры она наняла новую прислугу; и хотя Ноэль радовалась, что нет старых слуг, — ей все же было не очень приятно замечать тупое любопытство со стороны новых. Утром, перед отъездом из Кестрела, тетка пришла к ней в комнату, когда она одевалась. Тэрза взяла ее левую руку и надела на третий палец тоненькое золотое кольцо.
— Пожалуйста, уважь меня, Нолли; теперь ты уезжаешь, и это будет для дураков, которые ничего не знают о тебе.
Ноэль позволила ей надеть кольцо, но подумала: «Как это все глупо!»
И вот теперь, когда новая горничная наливала ей горячую воду, Ноэль вдруг заметила, что девушка, вытаращив голубые глаза, то и дело поглядывает на ее руку. Оказывается, этот маленький золотой обруч обладает чудодейственной силой! Ей вдруг стало отвратительно все это. Жизнь показалась переполненной условностями и притворством. Значит, теперь все станут поглядывать на это колечко, а она будет трусливо избегать этих взглядов! Когда горничная ушла, она сняла кольцо и положила его на умывальник, в полосу солнечного света. Только этот маленький кусочек желтого металла, только это сверкающее кольцо защищает ее от вражды и презрения! Губы ее задрожали, она схватила кольцо и подбежала к открытому окну, намереваясь выбросить его. Но не выбросила — она уже отчасти изведала жестокость жизни и теперь чувствовала себя растерянной и подавленной. Постучали в дверь, и она вернулась к умывальнику. В комнату вошла Грэтиана.
— Я видела его, — сказала она тихо. — Он похож на тебя, Нолли; вот разве только нос не твой.
— Да у него и носа-то почти нет. А правда у него умные глаза? По-моему они удивительные. — Она показала сестре кольцо. — Что мне делать с ним, Грэтиана?
Грэтиана покраснела.
— Носи его. Думаю, что посторонним незачем знать. Мне кажется, ты должна его надеть ради отца. Ведь у него приход.
Ноэль надела кольцо на палец.
— А ты носила бы?
— Не знаю. Думаю, что да.
Ноэль внезапно рассмеялась.
— Скоро я стану циничной, я уже предчувствую это. Как выглядит папа?
— Очень похудел. Мистер Лодер опять приехал ненадолго и выполняет какую-то долю обязанностей по церкви.
— Отец, наверно, страдает из-за меня?
— Он очень доволен, что ты вернулась. Он так нежно заботится о тебе, как только умеет.
— Да, — пробормотала Ноэль, — вот это-то и страшно! Я рада, что его не было дома, когда я приехала. Он рассказал… об этом кому-нибудь?
Грэтиана покачала головой.
— Не думаю, чтобы кто-либо знал; разве что капитан Форт. Он приходил однажды вечером, и как-то…
Ноэль покраснела.
— Лила! — сказала она загадочно. — Ты видела ее?
— Я заходила к ней на прошлой неделе с отцом. Он считает, что она славная женщина.
— Знаешь, ее настоящее имя Далила. Она нравится всем мужчинам. А капитан Форт — ее любовник.
Грэтиана ахнула. Иногда Ноэль говорила такие вещи, что она чувствовала себя ее младшей сестрой.