Том 9

В глубине дворца слышен женский крик, встревоженные голоса, топот ног. Иван весь вытягивается, слушает. Вбегает Михаил Темрюкович.

Иван. Царица?

Михаил Темрюкович. Нет, нет!.. Девка ближняя, любимая царицы, упала вдруг да белая стала, забилась, и пена у ней на губах. Падучая, что ли?

Иван. Ефросинья была наверху?..

Картина десятая

Там же. За столом на троне сидит Иван, в царском облачении, направо от него Марья, в царском облачении; налево – принц датский Магнус, длинный молочно-розовый молодой человек, в куртке с прорезными рукавами, в коротком бархатном плаще. Напротив него – Владимир Андреевич. За троном Ивана – Висковатый, который переводит ему слова принца; за стулом принца – толмач, иноземец, приземистый, бритый, остроносый. Столы, где сидят опричники и бояре, не видны зрителю, – они размещены в глубине, по обе стороны столбов, поддерживающих расписные своды палаты. Иван торжественно важен, но говорит с лукавством. Он берет руками с блюда, стоящего перед ним, и накладывает на золотую тарелку, которую держит Басманов.

Иван. Хлеба, мяса и плодов земных у нас достаточно, хотим мы делать со всеми народами любовь. Мужик – паши ниву, понукай лошадку, – с богом! Купец – садись на кораблик, плыви по синему морю, торговых городов для всех хватит, – выноси товары, сняв колпак – зазывай добрых людей, – святое дело. (Кончил накладывать куски на тарелку.)

Басманов понес ее принцу и – с поклоном.

Басманов. Принц датский Магнус, государь тебя жалует блюдом – лосиной губой в рассоле с огурцами.

Магнус, которому толмач все время переводит на ухо, встает и кланяется Ивану.

Магнус. Благодарю, великий государь, за блюдо…

Иван (вытирая полотенцем руки). Ужаснулись мы, услыхав, как французский король тешился в ночь на святого Варфоломея.[206] В стольном граде Париже по улицам кровавые ручьи текли. Это ли не варварство! В угоду вельможам надменным, князьям да боярам своим зарезать, как баранов, тысячи добрых подданных своих. А вина их в чем? По Мартыну Лютеру хотят богу молиться. Эва, – их грех, их ответ. С богом у них и будет свой расчет. Варвары, ах, варвары – европейские короли!

Магнус(толмачу, который быстро ему переводит). Чего он все проповеди читает! Пил бы да ел спокойно, говорил бы о деле.

Иван(Новосильцеву). Чем недоволен принц?

Новосильцев. Не терпится – о деле хочет слышать.

Иван. Потерпит, пускай привыкает к русскому чину. (Магнусу.) Обижаются на меня короли, будто я хочу Ливонию положить из края в край пусту и копытами коней моих берега Варяжского моря вытоптать… Варвары, варвары, на свою меру меряют меня! На что мне Ливония пуста и безлюдна? Ливония – издревле русская земля, но люди в ней живут нерусские, так что же мне их резать, как французскому королю подданных своих в ночь на святого Варфоломея? Всякая тварь бога любит по-своему, и бог всех любит. Пускай молятся по Мартыну Лютеру, лишь бы жили мирно и исправно. И суд, и расправу, и обычай, и торговое дело оставлю – какие были в Ливонии. Будь ливонское королевство под твоей, Магнус, державной рукой[207] – наш меньшой брат.

Магнус(толмачу). А про деньги на почин моего двора он ничего не сказал?

Толмач. О деньгах не вымолвил.

Магнус(встает – Ивану). Если велишь мне быть королем и правителем Ливонии, – хочу оправдать доверие, завоевать Ревель одной своею шпагой. Отдай мне Ревель.

Иван(Новосильцеву). Экий петух долговязый и глуп к тому же… (Магнусу.) Возьмешь приступом Ревель – отдам город тебе в столицу.

Магнус(которому толмач перевел слова Ивана). Спасибо, спасибо, великий государь… Твой слуга…

Иван. А для начала любовного согласия между нами хотим закрепить его союзом естества, по примеру предков человеческих Иакова и Лии…[208]