Том 9–2. Лунная магия

Фарри взялся рядом со вторым кольцом, сковывающим лодыжку девушки. Чем больше он тянул за металл, тем тот становился горячее, и наконец Фарри уже не мог дотрагиваться до него. Цепь теперь прямо лежала на утоптанной земле, — и он отправил мысленное послание смуксу.

«Рви!»

Тоггор снова соскользнул с Йяз и бочком прошелся вдоль, изучая, осматривая цепь тремя глазами, а потом остановился и довольно долго оставался неподвижным.

«Назад…» — дошел до Фарри приказ. Он послушно опустился на колени. Его пылающие руки сами потянулись к сумочке, висящей на ремне, чтобы достать немного уже увядшего саленжа, превратившегося почти во влажную бесформенную массу. Зажав его между ладонями, он как следует растер им пальцы. Нестерпимая боль покрасневшей кожи, охватывавшая его пальцы, постепенно стала уходить от целительного холодка саленжа. Тем временем Тоггор носился взад и вперед возле цепи.

Сколько же яда осталось в мешочках его коготков? Сможет ли яд разрушить металл так же легко, как веревки?

Тоггор поднес оба когтя к одному звену цепи и крепко схватил его. Когда боль в руках окончательно прошла, Фарри наклонился вперед, чтобы расположить пальцы с обеих сторон звена, что держал смукс. И дернул со всей силы.

Ничего не вышло; цепь держалась. Действие противоядия проходило, и Фарри ощутил в руках следы ожога от странного жара, появившегося вновь. Тоггор повернул назад на задних лапках. Стало ясно, что он тоже использовал всю силу, на которую был способен.

Смукс выронил из когтей цепь.

«Боль…» — мысленно пожаловался он Фарри. Тот больше не увидел на концах его коготков бусинок и догадался, что яд у Тоггора закончился. Вероятно необходимо хотя, бы полдня — или ночь — прежде, чем они наполнятся опять. Тогда Фарри сам совершил последнее мощное движение по разрыванию цепи, невзирая на боль в руках.

Звено порвалось. Какое–то время Фарри разглядывал два разрозненных конца, а затем схватил девушку за плечо и поволок ее к выходу из убежища. К несчастью, сразу стало ясно, что она пребывает в весьма ослабленном состоянии, и поэтому ей пришлось схватиться за Фарри, чтобы не рухнуть. Йяз шла справа от Фарри, Тоггор снова занял место у нее на спине. Девушка тотчас же обхватила Йяз за шею, в то время как Фарри, удостоверившись, что она на какое–то время имеет опору, осторожно отодвинул занавесь, закрывающую вход в укрытие, и посмотрел в образовавшуюся щелку. Они слышали треск лазеров, а ночное небо постоянно озарялось вспышками — однако в основном все это волнение находилось довольно далеко от них. Он подумал о том, что если Сельрена или кто–либо из ее крылатого сопровождения угодил под зловещие и смертоносные лазерные лучи?

Как же Тоггор с Йяз оказались тут? Неужели они каким–то образом изучили всю эту местность, о которой он сам не имел ни малейшего представления? И кстати, как он сам вообще попал в глубины замка Сельрены?

«Вовсе нет! Дарды могут призвать кого–то, это так. Но Фрагон никогда не делал ничего ни для кого, кроме себя…»

У него было впечатление, что эти слова, прозвучавшие в его мозгу, произнесены гортанно и презрением. Невольно он перевел взгляд снизу наверх. За следующим шарообразным укрытием похоже начиналась открытая местность, тускло–темного цвета и совершенно плоская; казалась, что она расстилается только для того, чтобы их мгновенно заметили, когда огонь сверху становился почти рядом. На самом краю местности находилась пригнувшаяся фигура, и Фарри почувствовал, что оттуда к нему дошло послание.

«Уходим!» — мысль Тоггора прозвучала настолько требовательно, что возвысилась почти до уровня межчеловеческого мысленного общения.

Хотя вероятно это будет путешествием от одной ловушки в другую, Фарри не стал колебаться, а потянул за собой девушку, двигаясь к темному провалу возле фигуры. Та поднялась в полный рост и оказалась одного роста с Фарри, если не считать его крыльев, аркообразно расположенных над головой. Фарри посмотрел на фигуру уголком глаза, и ему показалось, что она очень похожа на тех тварей, что нападали из подземелья на Бохора. Фарри очень захотелось иметь с собой тот необычный жезл, которого он лишился, когда угодил в плен, ибо теперь мечтал хоть о каком–нибудь оружии. Из темноты послышался резкий скрежещущий звук, что вполне могло оказаться смехом, однако он звучал не очень–то весело.

«Собираешься выбраться отсюда, крылатый? Но не можешь улететь?» — Обитатель подземелья высоко поднял руку и указал на небо, хотя свет был такой, что Фарри не мог разобрать, сколько наверху по–прежнему находится крылатых. Подняться в небо, подумал Фарри, может оказаться тем же самым, если не хуже, как снова вернуться в убежище, чтобы, полностью лишившись силы духа, сидеть и ожидать, какую судьбу им уготовил враг. Он попытался вглядеться еще глубже в дыру, не доверяя ее размерам и прикидывая, смогут ли пролезть в нее его пусть даже сложенные крылья.

И снова раздался скрежещущий противный смех, сопровождаемый мысленным посланием.

«На этот раз тебе не улететь, крылатый! И ей тоже. Ибо крылышек ей не распустить».