Том 9

В это время подошла и я, привлеченная любопытством. Ян и Ральф в двух словах передали мне, в чем дело. Я была очень недовольна их решением оставить у себя дикаря: у нас было много хлопот и со своими ранеными, а тут еще изволь возиться с чужими, если он даже говорит искренне и действительно не желает нам вреда. Ян передал дикарю мои слова по-кафрски.

— Напрасно госпожа боится этого, — проговорил тот. — Я сам перевяжу свою рану, так что к утру мне уже можно будет ходить. Я вылечу и всех ваших раненых, если только у них не затронуты те места, в которых находится источник жизни. Мы, упомондвана, знаем все целебные растения и травы.

Я вспомнила о Сигамбе, хотя и не знала еще, из какого она племени, и согласилась взять к себе этого дикаря.

Так как рана не позволяла Гааше идти самому, то Ян поднял его на руки, как маленького ребенка, и понес в один из фургонов, где мы его и уложили на полу, на подстилке. Пока муж нес его, бедный малый целовал его в плечо и все время благодарил. По указанию дикаря мы нарвали листьев и разных трав, которыми он сам и перевязал свою раненую ногу. Потом он научил и нас, как лечить наших раненых.

На другой день Гааше действительно было гораздо лучше: рану его затянуло, и он уже мог кое-как двигаться, между тем как наши раненые поправились только через несколько дней; должно быть, дикари легче нас переносят все болезни, как люди, более закаленные, чем мы.

Когда на другой день Гааша вышел из фургона, Ральф стал подробно расспрашивать о его племени и месте, где оно живет.

— Мы живем на горе Упомондвана, — ответил дикарь. — Племя наше невелико. Зулусы и разные болезни истребили половину нас, а те, которые остались, живут хорошо, без нужды и в полном согласии.

— Что значит Упомондвана? — спросил Ральф.

Когда кафр объяснил значение этого слова, наш зять выронил изо рта трубку, которую курил, и широко раскрыл свои красивые глаза, загоревшиеся каким-то странным огнем на мертвенно-бледном лице.

— Почему ваша гора носит такое странное название? — поспешно спросил он.

— Я думаю, баас, потому, что она издали очень похожа на растопыренную руку, — отвечал Гааша. — На той стороне, которую освещает солнце, когда оно восходит, есть пять длинных кряжей: три средних подлиннее и по одному с боков — покороче. Из середины горы течет река и спускается вниз на равнину между тем кряжем, который издали кажется большим пальцем, и вторым, подлиннее.

Ральф зашатался, точно пьяный, и, наверное, упал бы, если бы я не поддержала и не усадила его.

— Это та самая гора, которую я видел во сне! — пробормотал он.

— Ну вот еще! — сказала я, опасаясь, как бы он, основываясь на случайном сходстве местности, виденной им во сне, с описанной кафром, не вздумал отправиться туда искать там Сузи. — Мало ли есть гор в этой стране с кряжами и реками?

Не слушая меня, Ральф продолжал:

— А как имя вождя вашего племени?

— Его имя Кораан. Но не знаю, жив ли он. Я недавно встретил одного знакомого человека из соседнего племени. Он сообщил мне, что будто Кораан умер от оспы, и теперь нашим племенем опять управляет прежняя инкосикази, правившая нами раньше, когда я был еще мальчиком. Она за что-то рассердилась на нас и ушла, а теперь, видать, опять возвратилась. Мы очень жалели об ее уходе, потому что она — правительница мудрая и умеет вызывать дождь, лечить людей и скот лучше всех наших стариков. При ней было очень хорошо. Слава Великому Духу, если она и вправду опять пришла к нам. Мой знакомый сказал мне, что она пришла не одна, а вместе с какой-то белой женщиной, которая тоже стала инкосикази, так что у нас теперь две инкосикази.

Ральф еще больше вытаращил глаза. Ян тоже весь обратился в слух. Видя, что они оба совсем лишились языка, я спросила дикаря:

— А как зовут этих женщин?

— Сигамба Нгеньянга и Белая Ласточка, — ответил кафр.

Тут уж и я не выдержала. Вскрикнув от радости, я схватила за одну руку мужа, а за другую Ральфа, и мы все втроем принялись говорить, плакать и смеяться в одно и то же время. Дикарь глядел на нас в полном недоумении, очевидно предполагая, что мы все сразу сошли с ума.

От сильного волнения Ральфу сделалось дурно, и нам с трудом удалось привести его в чувство.

На другой день мы под предводительством Гааши двинулись в путь по направлению к его родине.

XIV Последняя попытка и гибель Пита. — Геройская смерть Сигамбы.

В то время как у нас происходило все описанное, Сузи и Сигамба, получив свободу действий, отправили к нам Зинти сообщить о том, что с ними сталось и где они находятся. Но Зинти на старом месте нас уже не застал и только понапрасну подвергся всевозможным опасностям, лишениям и невзгодам (он даже попал в плен к бродячим дикарям и смог освободиться только через два месяца) и возвратился к своим госпожам ни с чем.