Том 9. Архипелаг в огне. Робур-Завоеватель. Север против Юга

Там табакерку приняли сначала за адскую машину; ее развязали, распаковали и раскрыли с величайшими предосторожностями.

Внезапно послышалось нечто, похожее на взрыв... Это оглушительно чихнул начальник полицейского участка.

Затем из табакерки извлекли документ и, ко всеобщему изумлению, огласили вслух следующие строки:

«Дядюшка Прудент и Фил Эванс, председатель и секретарь Уэлдонского ученого общества в Филадельфии, похищены на воздушном корабле «Альбатрос» инженером Робуром.

Довести до сведения друзей и знакомых.

Д. П. и Ф. Э.»

Вот каким образом жителям Старого и Нового Света было, наконец, объяснено дотоле необъяснимое небесное явление. И среди ученых многочисленных обсерваторий земного шара вновь воцарилось спокойствие.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ, в которой инженер Робур ведет себя так, будто он намерен добиваться премии Монтиона

На этом этапе кругосветного путешествия воздушного корабля вполне уместно поставить следующие вопросы:

Кто же все-таки этот Робур, о котором читатель до сих пор ничего не знает, кроме его имени? Проводит ли он всю свою жизнь в воздухе? Неужели его воздушный корабль никогда не отдыхает? Нет ли у него убежища в каком-нибудь недоступном месте, где «Альбатрос», если уж он не нуждается в отдыхе, то по крайней мере пополняет свои запасы? Было бы весьма удивительно, если бы дело обстояло иначе. Ведь даже у самых могучих птиц есть свой приют, свое гнездо.

И что, в частности, собирается инженер делать со своими беспокойными узниками? Думает ли он без конца держать их в плену и обречь на вечные скитания в воздухе? Или же, промчав злополучных воздухоплавателей еще и над просторами Африки, Южной Америки, Австралии, Индийского, Атлантического и Тихого океанов, чтобы заставить их против воли признать достоинства «Альбатроса», он намерен возвратить им свободу, сказав при этом: «А теперь, господа, надеюсь, вы будете проявлять меньше недоверия к аппаратам тяжелее воздуха!»

Ответить на все эти вопросы пока невозможно. Это - тайна будущего. Быть может, в один прекрасный день она разъяснится!

Во всяком случае, крылатый Робур, очевидно, не собирался искать свое «гнездо» у северных границ Африки. Он, видимо, решил провести конец дня над регентством Тунис - между мысом Бон и мысом Карфаген, - направляя «Альбатрос» то быстрее, то медленнее, по своему капризу. Затем он устремился в глубь материка и пролетел над восхитительной долиной реки Меджерд, придерживаясь течения ее желтоватых вод, затерянных между зарослями кактусов и олеандров. Его появление спугнуло сотни попугаев, которые, усевшись на телеграфных проводах, казалось, ожидали приближения депеш, чтобы подхватить их и унести на крыльях!

С наступлением ночи «Альбатрос» уже парил над границами области крумиров, и если там оставался в живых хотя бы один крумир, то при виде этого гигантского орла он, вероятно, пал ниц, призывая Аллаха.

На следующее утро перед воздушным кораблем предстали Бон и изящные очертания его холмистых окрестностей; затем внизу промелькнул Филиппвиль, напоминающий Алжир в миниатюре, с новыми дугообразными набережными и великолепными виноградниками, зеленым ковром покрывшими всю область, которая кажется перенесенной сюда из Бургундии или окрестностей Бордо.

Эта пятисоткилометровая прогулка над Большой и Малой Кабилией окончилась в полдень над Касбой в Алжире. Какая неповторимая картина предстала пассажирам воздушного корабля! Открытый рейд между мысом Матифу и Пескадской косой, побережье, украшенное дворцами, мечетями и виллами, причудливые долины, укутанные в виноградники, точно в плащи, и, наконец, синее Средиземное море, воды которого рассекали океанские пароходы, казавшиеся с высоты маленькими катерами! Так продолжалось вплоть до Орана, и обитатели этого живописного города, гулявшие в тот поздний час в садах городской цитадели, могли наблюдать, как огни «Альбатроса» мелькали среди первых вечерних звезд.

Весь день дядюшка Прудент и Фил Эванс недоумевали, по какому капризу инженер Робур направил их летающую тюрьму над территорией Алжира, которая служит продолжением Франции по другую сторону моря, прозванного французским озером; но часа через два после захода солнца они с полным основанием сочли, что этот необъяснимый каприз удовлетворен. Одним поворотом руля кормчий устремил полет «Альбатроса» на юго-восток, и наутро, преодолев гористую часть области Телль, воздушный корабль приветствовал восход дневного светила над песками Сахары.