Том 9. Лесник. Морские титаны

Согласно своему обещанию, он представил ему Хосе, к которому флибустьер проникся с первого взгляда и с первого взгляда полюбил.

Лоран, Тихий Ветерок, Мигель и Хосе обедали вместе, и остальные флибустьеры прислуживали им за столом с глубокой почтительностью и должным приличием.

Храбрые Береговые братья вошли в свои роли не на шутку и добросовестно исполняли их.

К концу обеда Лоран наклонился к Хосе.

— Ты не забыл о наших товарищах? — спросил он.

— Уже веду переговоры и рассчитываю на скорый успех.

— Когда состоится суд над ними?

— Дней через пять.

— Времени остается мало.

— Я прошу у вас всего двое суток. Ведь это немного.

— Немного, если ты спасешь их.

— Разве я не обещал?

— Правда, спасибо тебе.

Почти тотчас вслед за тем Хосе вышел.

Три авантюриста принялись за трубки и вино, между тем обсуждая свою экспедицию. Беседа длилась так долго, что Тихий Ветерок и Мигель Баск наконец скатились на пол, мертвецки пьяные.

Капитан Лоран облокотился на стол, подпер голову руками и погрузился в глубокую задумчивость.

Он думал о донье Флоре.

Глава IX В ЭТОЙ ГЛАВЕ ЧИТАТЕЛИ НАЙДУТ СТАРЫХ ЗНАКОМЫХ

Корник, хозяин «Коронованного Лосося», лучшей и наиболее посещаемой гостиницы во всем Пор-де-Пе, нежился, уютно лежа на широкой кровати с балдахином в сообществе своей целомудренной супруги, толстухи тридцати пяти без малого лет, с прелестями внушительного размера, веселым лицом и живыми глазами, которая два года тому назад пересекла океан, чтобы отдать свою руку вышеупомянутому трактирщику, уроженцу, подобно ей, деревни Бас и ее нареченному уже целых двадцать лет.

Корник попал на берега Санто-Доминго подобно вещи, выкинутой волнами на сушу; несчастный и умирающий с голоду, он перепробовал все способы к существованию, был даже едва не повешен испанцами и после этой невежливости питал к ним сильную ненависть бретонца, которая прекращается лишь со смертью.

Бретонцы весьма хитры, а главное — рассудительны, данный же их представитель был не промах ни в том, ни в другом, он тотчас же понял, что если заниматься добычей золота с помощью меча, грабя испанские талионы, то риск слишком велик в этом, правда, прибыльном, но очень опасном ремесле.

Словом, бретонец весьма радел о целости своей шкуры. Он рассудил, что золото, добываемое буканьерами молодецким образом, убывает у них, как вода из решета, и что для них нет большого удовольствия, чем спускать его в чудовищных оргиях.

Свой план он составил немедленно. Вместо того чтобы рисковать заработать увечье или умереть, забирая непосредственно у неприятелей-испанцев то золото, которого он жаждал, он решил получать его из вторых рук, то есть из флибустьерских карманов, дырявых как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. Это было спокойнее, не сопряжено ни с какой опасностью и лучше во всех отношениях.

Вследствие этого соображения, не лишенного сметливости, и основал наш бретонец гостиницу «Коронованный Лосось».

В первое время плохо обустроенная и еще хуже снабженная, эта несчастная лавчонка, однако, и в тогдашнем ее положении, как единственная в городе, оказала действенные услуги Береговому Братству и была избрана флибустьерами местом сходок и общего сбора.

Итак, гостиница процветала, ее хозяин набил себе карманы и сделался вскоре богатейшим гражданином города; он приобрел вес и обзавелся сонмом льстецов и дармоедов. Счастье его было полным — впрочем, не совсем. Ему недоставало Ивоны. Разбогатев, Корник вспомнил о своей землячке, которая в течение двадцати лет ждала его в ландах[18] Бретани с той твердой верой, которую девы этого края придают обещаниям своих женихов. Корник выписал Ивону и женился на ней.

Этот достойный человек был вознагражден за свой хороший поступок выгодным приобретением. Ивона была женой-хозяйкой, которая умела своей твердой рукой так крепко держать нелегкое кормило управления домом, что хотя в Пор-де-Пе и было основано еще несколько гостиниц, — счастливая мысль всегда находит подражателей, — «Коронованный Лосось» по-прежнему был наиболее популярен, и благосостояние его, вместо того чтобы падать, увеличивалось в почтенных размерах.

В таком-то положении, лелея радужные мечты, и нежился наш трактирщик подле своей добродетельной супруги, как вдруг сильный стук в дверь заставил его внезапно проснуться и вытаращить мутные глаза.

— Это что еще значит? — воскликнул он, озираясь. Начинало светать, от зари чуть посветлело за окнами, но в комнате стояла почти кромешная тьма, так как не было еще четырех часов утра.

— Что значит?! — вскричала Ивона. — Известно что, кто-то стучится.

— Я сам слышу, что стучат, и порядком даже стучат! Вот это кулаки!

— Без сомнения, хотят поскорее войти.

— Ладно! Пусть ждут, покуда наступит день! Могут стучать, сколько угодно: и дверь, и стены прочны.

— Вставай-ка лучше да отвори.

— Отворить в такое время! Да ты что, Ивона? Посмотри, ведь еще ночь!