Том 9. Лесник. Морские титаны

— Однако, сеньорита, — вдруг вскричал молодой человек с тайной досадой, — что же все-таки является причиной такого непостижимого упорства?

— Но это вовсе не упорство, дон Фернандо, — кротко возразила девушка.

— Что же тогда? Вы мне только одно и твердите, что это невозможно.

— Потому что, к несчастью, это действительно невозможно.

— Обсудим дело вместе, согласны?

— Согласна, почему же нет?

— Вы меня любите, донья Флора?

— А вы сомневаетесь?

— Сохрани Бог! Верю, глубоко верю!

— Так что же?

— Да то, что моя любовь может и должна, кажется, идти открытым путем, когда она честна и благородна!.. Отчего вы не хотите разрешить мне просить вашей руки у дона Хесуса?

Девушка грустно улыбнулась.

— Еще не время, — сказала она.

— Не время! Чего же вы боитесь? Разве вы предполагаете, что мое предложение будет отвергнуто?

— И не думаю.

— Быть может, вы думаете, что ваш отец, насколько мне известно, связан своим словом с доном Пабло Сандовалем…

— Я не люблю капитана, ведь вы же знаете это, дон Фернандо, да и отец до сих пор лишь очень смутно намекал на такой союз.

— Однако дон Хесус может вынудить вас согласиться на этот брак.

— Когда я скажу отцу, что не люблю того, за кого он хочет выдать меня замуж, он наверняка возьмет свое слово назад и заставлять меня не станет.

— Насколько я могу понять из ваших слов, препятствие заключается именно во мне?

— Может быть, — покачала она головой.

— Ваш отец, вероятно, находит меня не слишком хорошего рода и недостаточно богатым, чтобы удостоить вашей крошечной ручки, моя дорогая донья Флора, — сказал он с оттенком досады.

— Опять ошибаетесь, дон Фернандо, мой отец пришел бы в восторг, если бы подозревал, что вы ухаживаете за мной и просите моей руки.

— Тогда я отказываюсь понять что-либо! Откуда же берутся эти препятствия для моего счастья?

— От вас самих, от одного только вас, дон Фернандо, — ответила она с грустью.

— Меня?! О! Вы будто нарочно терзаете мое сердце, донья Флора!

— О, дон Фернандо!

— Простите, донья Флора, простите, я сам не знаю, что говорю! Сжальтесь надо мной, я с ума схожу, одно слово, одно-единственное, умоляю вас, чтобы я знал, чего мне бояться, на что надеяться.

— Увы, дон Фернандо! Это слово жжет мне сердце, оно срывается у меня с губ, но…

— Что же?

— Я не могу произнести его.

— Опять!..

— Увы!

— О Господи! Что же делать?

— Я говорила вам, мой друг: ждать!

— Еще ждать!

— Так надо.

— Разве я могу?!

— Неужели мне, женщине, надо подавать вам пример мужества, дон Фернандо?

— Но я нуждаюсь не в мужестве! — вскричал молодой человек с невольным взрывом нетерпения.

— Нет, в вере! — прошептала она с грустью. Это слово заставило его опомниться.

— Ах, Флора, моя возлюбленная Флора! — сказал он тоном нежной укоризны. — Что же я сделал, чтобы вы говорили мне подобные вещи?

— Я страдаю, Фернандо, меня терзает ваша неблагодарность, ваше ослепление, а вы словно удовольствие находите в том, чтобы я страдала еще сильнее.

— Вы страдаете, Флора!

— Оставим это, друг мой, еще не время открыть вам глубокую рану сердца — увы, целиком принадлежащего вам!

— Разве я не могу требовать своей доли в ваших страданиях?

— Нет! Есть глубины, в которые вам проникать еще нельзя, тайны, которые принадлежат не мне одной.

— Кажется, я понимаю…

— Друг мой, — с живостью перебила она, — поверьте, вы ничего не понимаете.

Наступила минута молчания.

Общество, все еще с губернатором и капитаном во главе, который вел под руку донью Линду, возвращалось теперь на верхнюю палубу судна, после подробного осмотра его внутреннего устройства.

— Послушайте, Фернандо, — вдруг заговорила донья Флора с волнением, от которого слегка задрожал ее голос, — нам остается всего несколько минут разговора наедине. Я воспользуюсь ими, чтобы обратиться к вам с просьбой.

— Ваша просьба для меня приказ, сеньорита.

— Правда?

— Клянусь честью!

— Я полагаюсь на ваше слово.

— Прекрасно, говорите же теперь.

— Фернандо, я прошу у вас три дня.

— Три дня?

— Да, разве это много?

— Три дня на что, Флора?

— Чтобы открыть вам все.

— И вы обещаете?

— Клянусь, Фернандо!

— Благодарю, Флора, вы меня воскрешаете!

— Так вы согласны на условие?

— О! С радостью.

— Вот вам моя рука.

Дон Фернандо с наслаждением поцеловал крошечную ручку и долго продержал ее в своих руках, но девушка не противилась этому.

— Теперь ни слова более, мы уже не одни, — прибавила она с очаровательной улыбкой.

— Но как же мне вас увидеть?

— Не беспокойтесь, я дам вам знать.

В эту минуту к ним подошла донья Линда, и разговор был поневоле прерван.

В любви или ненависти женщины одарены каким-то ясновидением и с удивительным тактом угадывают час и минуту, когда необходимо подоспеть на помощь приятельнице или нанести сопернице решительный удар.