Том 9. Лесник. Морские титаны

Высокое положение в обществе налагает известные обязанности. Граф де Кастель-Морено, племянник вице-короля Новой Испании, должен был с честью нести имя своих благородных предков. Двадцать лошадей стояло у него в конюшне, тридцать слуг, лакеев, ездовых, привратников, поваров, садовников, конюхов и Бог весть кого еще, в ливреях с галунами по всем швам, наполняли дом.

Прислуга эта, поставленная вначале Тихим Ветерком в числе всего двадцати человек, впоследствии, при побеге из тюрьмы пленников, захваченных доном Пабло, увеличилась на треть и целиком состояла из флибустьеров, смелых молодцов, присутствие которых было рассчитано на случай, если потребуется их содействие.

После отъезда Бартелеми и его товарищей число прислуги в графском доме сократилось до двадцати человек.

Уезжая из дома, Лоран брал с собой десять человек с Мигелем Баском во главе, остальные десять под командой Данника должны были сторожить в отсутствие капитана дом, в который, конечно, возбранялось входить всем посетителям, кроме тех, кому был известен некий определенный знак. Разумеется, это условие не распространялось на Тихого Ветерка и его экипаж; эти люди вольны были входить и выходить когда им угодно.

Данник был удачно выбран для точного соблюдения этого строгого предписания: достойный исполин принадлежал к той породе верных бульдогов, которых не возьмешь ни угрозой, ни лаской, а полученное ими приказание они исполняют в что бы то ни стало, буквально, без рассуждений.

На другое утро все было готово к отъезду. Оседланных лошадей держали под уздцы на дворе, они то и дело ржали от нетерпения. Десять слуг в блестящих ливреях, вооруженных с ног до головы, ожидали только приказания господина, чтобы вскочить в седло.

Изысканный завтрак был подан в гостиной, обставленной зеленью.

Часам к восьми утра пеон дона Хесуса Ордоньеса прибежал объявить о скором прибытии своего господина.

Мигель Баск, уже получивший инструкции, тотчас вскочил на лошадь и поскакал навстречу асиендадо.

Мигелю было поручено пригласить его с дочерью слегка перекусить перед дорогой, так как ехать придется весь день и до позднего вечера.

Дон Хесус, на великолепной лошади, с четырьмя слугами, также верхами и хорошо вооруженными, и с четырьмя пешими пеонами, с достоинством представлял креольскую аристократию. Немного позади на мулах-иноходцах, буквально погруженные в волны кисеи, ехали донья Флора и прелестная дочь губернатора дона Рамона де Ла Круса, которая непременно хотела ехать с подругой. За ними также на мулах ехали три-четыре камеристки — метиски, находившиеся исключительно при молодых девушках.

Вся эта процессия имела чрезвычайно величественный вид.

Мигель Баск исполнил свое поручение с глубочайшей почтительностью.

Дон Хесус замялся было для вида, но тотчас принял приглашение по просьбе девушек, которым очень хотелось взглянуть изнутри на дом, прославившийся своей царской роскошью.

Вся процессия въехала во двор Цветочного дома.

Лоран в богатом костюме любезно вышел навстречу дамам и подал им руку, чтобы помочь сойти с мулов. Лошади, мулы и слуги асиендадо поступили в ведение Данника, а капитан повел своих гостей в гостиную, где была приготовлена закуска.

Молодой человек был приятно изумлен при виде доньи Линды. Он знал, что может свободно говорить при ней с доньей Флорой, поверенной которой она была, и надеялся, что ее присутствие даст ему возможность чаще беседовать во время пути со своей возлюбленной.

В восторге от любезного внимания графа девушки выразили ему свою благодарность с откровенностью креолок, которые с первой же минуты вводят приятную короткость между людьми одного с ними круга.

Закуска была подана по всем правилам строжайшего этикета. Донья Флора и ее подруга с удовольствием отведали всего понемногу, увлеченные радостями настоящей минуты. Они совсем забыли о путешествии и болтали наперебой, не думая о времени, которое летело очень быстро. Капитан разговаривал и смеялся с такой же беззаботностью, как и его хорошенькие гостьи, и просто упивался присутствием доньи Флоры, глаза которой говорили ему нежные речи, каких губы не решались произносить вслух.

Пленительная беседа, по всей вероятности, продлилась бы весь день, и время летело бы незаметно для этих молодых сердец, если бы не асиендадо, который, к счастью или к несчастью, смотря с какой точки зрения читателю будет угодно взглянуть на это, вовсе не был влюблен; напротив, как человек практичный, он никогда не поддавался сентиментальному вздору и думал лишь о насущных, а потому чрезвычайно важных делах. Поэтому без малейшей пощады к радости девушек он резко напомнил, что давно следовало бы быть в дороге и что необходимо отправляться в путь не теряя ни минуты, если они хотят вечером быть на асиенде дель-Райо, а не провести ночь под открытым небом.

Было около десяти часов утра и потеряно целых два часа — но потеряно ли? Бесспорно, ни донья Флора, ни Лоран, ни даже сама донья Линда в глубине души этого не думали, хотя мнения своего вслух не высказывали и тотчас покорились требованию дона Хесуса.