Том 9. Лорд Бискертон и другие

— Ничего подобного! — Озабоченность его сменилась чувством собственного достоинства. — Честное слово, Фанни, меня теперь не соблазнишь. И мне очень хочется, чтобы ты испытывала те же чувства.

— Да я не говорю, что стану связываться с какой-то мелочевкой. Но правда, Фредди, просто преступно уйти в сторонку, если что стоящее подвернется. У нас ведь не так много денег. Кое-что я стащила по мелочам в магазинах, да и ты, наверное, тоже что-то сберег… Но кроме этого — ничего. Так, немножко наличных, сколько удалось сэкономить. Мы должны быть практичными.

— Лапочка, подумай, на какие ужасные неприятности ты рискуешь нарваться!

— Я не боюсь. Если меня сцапают, я приготовила сказочку насчет старенькой бедной мамы…

— У тебя нет матери!

— Нету, конечно. А сказочка есть. Бедная старенькая мама будет та-ак плакать!.. Вот послушай! «Не сдавайте меня в полицию, мистер! Я сделала это только ради матери, моей бедной старушки! Если б у вас долгие месяцы не было работы, и вы помирали с голоду, и вам пришлось бы сидеть и смотреть, как ваша бедная старая мать горбится над лоханью…»

— Не надо, Фанни, пожалуйста! Слушать этого не могу, хотя и знаю, что все — вранье! Я… Эй! Звонят в дверь. Может, натурщица зашла насчет работы. Подожди меня, ладно? Сплавлю ее и мигом вернусь.

4

Однако прошел миг, и второй, и только через несколько минут Фредерик вернулся на кухню, найдя невесту совсем не в том приятном расположении духа, как оставил. Она стояла, скрестив руки, а температура в комнате заметно упала.

— Ну как, хорошенькая? — ледяным тоном поинтересовалась Фанни, не успел Муллет перешагнуть порог.

— Э?

— Ты сказал, что сплавишь натурщицу мигом, а я дожидаюсь тебя уже почти четверть часа. — Фанни сверилась по часам, загадка исчезновения которых с витрины до сих пор оставалась покрыта мраком тайны для процветающей ювелирной фирмы на Пятой авеню.

Муллет стиснул невесту в объятиях, что было трудновато, потому что она отбрыкивалась.

— Совсем и не натурщица! Это джентльмен. С седыми волосами и красным лицом.

— Да? И чего ему понадобилось?

Муллет, и так не худенький, раздулся от глубоких чувств.

— Фанни, он явился соблазнять меня.

— Соблазнять?

— Да, именно. Сначала выяснил, я ли это, а потом предложил мне совершить преступление за триста долларов.

— Правда? А какое?

— Я даже не стал дожидаться, пока он скажет. С ходу отверг его предложение. Вот тебе доказательство, исправился ли я. Легкая, приятная работенка, соблазнял он, уйдет на нее пара минут.

— И ты его отшил?

— Само собой. Решительно и бесповоротно.

— А потом ушел?

— Прямо сюда.

— Так послушай, — стальным голосом сказала Фанни, — время-то не сходится! Говоришь, предложение он тебе сделал после того, как услышал твое имя? Почему же тебе потребовалась четверть часа, чтобы вернуться на кухню? Если желаешь знать, что я думаю, — не краснолицый это мужчина с седыми волосами, а девица с Вашингтон-сквер.

— Фанни!

— Да я ведь тоже кое-что читала. Знаю, что тут творится, в вашем богемном квартале. У всех этих художников, натурщиц и всяких этих…

Муллет подобрался.

— Твои подозрения, Фанни, больно ранят меня. Если дашь себе труд выйти на крышу и заглянуть в окошко гостиной, сама его увидишь. Он дожидается, чтобы я принес ему выпить. Я отсутствовал так долго, потому что ему потребовалось десять минут, чтобы спросить, как меня зовут. Первые десять минут он сидел и что-то лопотал.

— Ладно, веди на крышу.

— Ну, видишь! — минуту спустя воскликнул Муллет. — Веришь мне теперь?

Через балконные двери гостиной был виден человек, вне всяких сомнений, в точности такой, как описывал Муллет. Фанни мгновенно раскаялась.

— Значит, я обидела своего бедненького маленького Фредди?

— Да. И очень.

— Ну прости! Вот!

И она его поцеловала, а он тут же растаял.

— Теперь я должен вернуться и принести ему выпить.

— А мне пора бежать.

— Ой, нет! Погоди! — взмолился Муллет.

— Нет-нет! Пора! Мне еще заглянуть в пару магазинов…

— Фанни!

— Надо же девушке обзаводиться приданым!

— Только, пожалуйста, — тревожно вздохнул Муллет, — будь поосторожнее, лапочка!

Муллет ушел, а Фанни, послав ему воздушный поцелуй изящными пальчиками, вышла на лестницу.

Минут через пять, когда Муллет сидел на кухне, погруженный в золотые мечтания, а Сигсби X. Уоддингтон потягивал виски с содовой, неожиданный дробный перестук по стеклу двери заставил гостя конвульсивно вздрогнуть, и большая часть виски выплеснулась ему на жилет.

Сигсби вскинул глаза. У балконной двери стояла девушка и, судя по жестам, просила впустить ее в гостиную.

5

Однако дверь он открыл не сразу. Существуют, несомненно, женатые мужчины более низменного сорта, которые только порадовались бы встрече с хорошенькой девушкой, подающей знаки через окно. Но Сигсби был не из них. По натуре и воспитанию он был человеком осмотрительным; а потому какое-то время просто стоял и таращился на Фанни. Только когда взгляд ее стал совсем уж властным и практически загипнотизировал его, он заставил себя отодвинуть щеколду.

— Давно пора! — досадливо бросила Фанни, бесшумно проникая в комнату.

— Что вам нужно?