Том 9. Лорд Бискертон и другие

— Да-с, сэр, — приступил он. — Вот так оно все… Все деньги у моей жены, а я в доме так, «Эй, ты! Принеси-подай!»

— Неужели правда?

— Да-с, сэр. Простофиля, вот я кто. Так, никто. Ты не промахнешься, если скажешь, что я — птаха в золоченой клетке. Чего бы ни пожелала миссис Гедж, все так и делается. Хотел я жить в Калифорнии. Нет, настояла, чтоб мы поехали во Францию. Ты что думаешь, будь у меня деньги, я б жил в такой дыре, как Шато «Блиссак»? Нет, сэр! Вернулся бы в Глендейл, где мужчины — настоящие мужчины! Слаттери чуть вздрогнул.

— Так ты в Шаттублиссаке живешь?

— Да-с. Вот именно. В Шато «Блиссак».

Слаттери раздумчиво пожевал нижнюю губу. Открытие, что коротышка живет, пусть даже в скромной роли птахи в доме, о котором он столько мечтал, всколыхнуло его. Он не мог сказать наверняка, какие надежды возлагает на их знакомство, но одно чувствовал безусловно — расположения нового знакомца добиваться стоит.

— Живешь, значит, там? Ну и ну! — вежливо заметил он.

— Да-с, сэр. Миссис Гедж настояла, чтобы мы сняли этот дом в аренду. А я б и гроша за такой не дал! Меня от него прям тошнит. И это еще не все! Нет, не все!

— Нет?

— Нет, сэр. Знаешь, что?

— Что?

— Когда она выложила мне это сегодня утром, меня прям перышком сшибить можно было. Ну догадайся вот, что?

— А что?

— Ни в жизнь не скумекаешь!

— Так что, а?

— Представляешь, что она мне выложила сегодня утром?

— Да откуда, черт тебя дери, мне знать? — Вспышка раздражения сбила Слаттери с выбранного курса льстивости. — Ты что, воображаешь, я там под кроватью прятался?

— Она мне сказала, я должен стать американским послом. Слаттери переваривал новость.

— М-дэ, не подарок…

— Я и сам знаю. Послы должны носить форму и атласные бриджи… это подумать!

— И треугольные шляпы.

— Что? Еще и шляпы?

— А то! Сам видел в новостях. И французишки эти всех послов обцеловывают.

До этих слов Гедж полагал, что вник во все изъяны предложенной роли, но теперь до него дошло, что последний, и самый ужаснейший, ускользнул от его внимания. С минуту он сидел как в параличе. Потом взорвался яростным потоком слов.

— Ну, нет! Нет, и точка! Еще чего! Раздобуду маленький капиталец, чтоб было с чего сызнова начать, и подниму бунт. Да-с, сэр! Бунт, и точка. Я очень люблю свою жену, но это уж, знаете! «Слушай! — я скажу. — У меня хватает денег, чтоб начать сызнова, теперь я человек независимый, понятно? И я не намерен становиться никаким послом. Чем быстрее ты про это забудешь, тем лучше! Потому что все это — чушь собачья! И кстати, о Франции, — я скажу, — уезжаю из этой страны на следующем же пароходе. Возвращаюсь в Калифорнию. Прикипела к своей Франции, — я ей скажу, — так и торчи тут! Лично я возвращаюсь в Глендейл». Да-с, сэр!

Человеком Слаттери был не злым, но весьма практичным. Люди, вроде него, только и знают, что обескураживать мечтателей.

— А где, интересно, — перебил он, — ты достанешь этот свой капиталец?

В пылу возведения воздушных замков мелочь эту Гедж как-то упустил. Огонь в его глазах потух.

— А ты мне не сможешь одолжить? Совсем немножко? Слаттери ответил, что нет, не может.

— Да мне больше десяти тысяч и не потребуется. Эх, мне б раздобыть только десять тысяч! Я б уж сумел вернуть, что потерял!

На это Слаттери ответил, что, доведись ему увидеть десять тысяч зараз, он перецеловал бы все купюры по отдельности.

Бешеное возмущение против суровости судьбы охватило Геджа.

— Господи! Как несправедливо!

— Чего несправедливо-то?

— Ну, посуди сам! Знаешь, что?

Слаттери горячо попросил нового приятеля перестать приставать к нему с таким вопросом.

— Нет, ну знаешь все-таки, что? Когда я женился на миссис Гедж, я был человекам богатым.

— Это ты мне рассказывал.

— Да, но вот чего я тебе не рассказывал. Я ведь эту женщину бриллиантами осыпал! Ну, не то чтобы осыпал. В общем, много ей все-таки подарил. Тысяч на шестьдесят, не меньше.

Сумма эта произвела впечатление. Шестьдесят кусков — очень даже недурная пожива.

— Представь, что бы эти шестьдесят штук значили для меня сейчас! Подумай, что бы я мог с ними сделать!

— Ну!

— Да уж, — от жалости к себе Геджа трясло, — когда я вижу, как миссис Гедж щеголяет в этих бриллиантах, мне понятно, отчего становятся циниками.

Вся полнота этой фразы не сразу проникла в сознание Слаттери: рассеянно выдохнув еще раз «Ну-у!», он отпил из стакана, и вдруг подпрыгнул, словно ожегшись о горячее.

— Щеголяет в них? То есть, ты хочешь сказать, брюлики у нее при себе?

— Да-с, сэр!

— Что? Прямо там, в Шаттублиссаке?

— Да-с, сэр. Повисла пауза.

— В сейфе, небось, хранит? — небрежно бросил Слаттери.

— Когда не носит, да.

Слаттери впал в удрученное молчание, размышляя о том, как все могло бы повернуться. Эх, будь утраченная Джулия с ним, горевал он, она мигом бы придумала, как проникнуть в дом, и провела подготовку изнутри. Без ее же скромной помощи он совсем ничего не может.