Том 9. Лорд Бискертон и другие

Догадки его подтвердились. Написано оно было на трех страницах, захватывая еще и четвертушку четвертой; однако суть можно было бы выразить в одной, мучительно горькой фразе, столь знакомой любителям мелодрамы: «Не звонить нашим свадебным колоколам».

Свадьба между леди Беатрисой Брэкен (да-да, дочерью графа Стейблфорда) и Патриком Б. Франклином (да-да, хорошо известным американским миллионером и спортсменом) отменялась.

4

Статистики, которые так увлекаются цифрами — на ум тут же выскакивает имя Швертфегера из Берлина, — информируют нас, что из молодых людей, только что получивших отказ на предложение о браке (а под эту категорию, безусловно, подпадают и те, чьи помолвки порваны), 6,08 процента стискивают руки и безмолвно глядят вдаль, 12,02 процента садятся на первый же поезд в Скалистые Горы и охотятся там на гризли, в то время как 11,07 процента усаживаются за письменные столы и превращаются в современных романистов.

Остальные (как доказано статистиками, именно они составляют подавляющее большинство) норовят побежать за ближайший угол и хватить рюмашку-другую. В эту подгруппу попал и Пэки. Сильнейшее желание влить в себя чего похолоднее и позабористее охватило его в первые же десять секунд после того, как он внимательно прочел первые строки Беатрисиного письма. Две минуты спустя он уже очутился в баре, умоляя добряка Гюстава прийти на помощь страждущему, а пока тот доставал бутылки и музыкально побрякивал льдом, Пэки заметил, что к нему направляется сенатор Опэл.

И ничуть не удивился. Неубедительному вранью сенатора, будто бы он примчался в отель «Дез Этранже» отправить телеграмму, Пэки не поверил, ни на секундочку не усомнясь, что стоит ему войти в бар, и первый, кого он там увидит, — великий приверженец сухого закона. Заметив сенатора, он почувствовал явную тошноту, накатывающую на молодых людей с разбитым сердцем, которые видят потенциального собеседника, держащего к ним курс. Болтать с ним охоты не было, и лишь жгучее желание принять внутрь целебного снадобья удержало его на месте.

Для начала, прежде чем перейти к более насущному вопросу, сенатор остерег Пэки.

— Только что встретил девушку, расспрашивала про вас. Я ей с три короба наплел, так что все в порядке. Но лучше все-таки не попадайтесь ей на глаза.

Пэки подали снадобье Постава. Одним глотком, не отвечая сенатору, он осушил бокал и заказал еще порцию. Добряк Постав, умеющий читать по лицам, повторный заказ предвидел и моментально наполнил бокал. Пэки вцепился в него, точно напуганный ребенок в материнскую руку.

— Уж не знаю, кто эта девушка, но вас она, безусловно, знает. Однако я наболтал ей, будто вы — виконт де Блиссак, и она ушла вполне довольная. Выйдите из бара вон через ту дверь и не наткнетесь на нее.

И, разделавшись с такой ерундой, сенатор Опэл перешел к более важному предмету.

— Ну как? Все уладили?

Пэки, почавший третий бокал, посмотрел на него тусклым взором. Буйный нрав сенатора, всегда тлеющий наготове, мигом располыхался. Тень королевского пурпура, обычно заливавшего ему лицо в моменты ярости, уже окрасила его щеки.

— Какого такого дьявола вы пучите на меня глаза, будто рыба? — спросил он. — Вы что, упились? Говорить не можете? Полчаса назад вы поднялись наверх организовать все с этим вашим человеком. Что стряслось?

Пэки с усилием напряг мозги, стараясь уразуметь вопрос. От напряжения ему показалось, будто у него отлетела макушка, но что-то подсказывало, что, лишь выдав затребованную информацию, он сумеет без помех отдаться своим печалям.

— А-а, все сорвалось, — выговорил он. Сенатор побагровел.

— Сорвалось?!

— Угу. Сказал, что не станет…

— Почему? Он ведь взломщик, правильно?

— Угм. Но прошлой ночью, когда он что-то взламывал, вы высадили его на подоконник. Ему это не понравилось.

Сенатор примолк, сраженный ужасом.

— Черт! Это что ж, тот самый тип?

— Ухм…

— Он обиделся, что ли?

— И крепко. Сказал, если вы тонуть станете, он вам утюг швырнет в голову, иной помощи вы от него не дождетесь.

Сенатор молча переваривал эти слова. До чего ж верна истина, думал он: неведомы нам последствия поступков наших, даже самых мелких. Эка, подумаешь, важность — высадить грабителя на подоконник! Повседневный, самый обычный поступок; совершив его, люди через минуту напрочь о нем забывают, а вот на тебе — из-за этого ему грозит полнейший крах! Сенатор скорбел о бесповоротности прошлого, как скорбели и до него многие мужественные люди.

Пэки молчанию только радовался, получив возможность обратиться мыслями к собственным бедам. Он с головой нырнул в них, когда настойчивый шум вернул его на землю и, сильно досадуя, он увидел, что сенатор еще тут; мало того, тот опять принимается за расспросы.

— Что же нам делать?

Пэки с облегчением увидел, что на эту загадку ответ легок и прост.

— Не знаю.

Но сенатор почему-то явно не удовлетворился. Заметив, что его молодой друг впал не то в транс, не то в мечтательность, он завоевал его внимание самым немудрящим способом, резко лягнув по правой лодыжке.

— У-ух! — взвыл Пэки, разом забросив все мечтания.