Читаем Том 9. Наброски, конспекты, планы полностью

В продолжение многих лет занимаясь русским языком, поражаясь более и более меткостью и разумом слов его, я убеждался более и более в существенной необходимости такого объяснительного словаря, который бы выставил, так сказать, лицом русское слово в его прямом значении, осветил бы его, выказал бы ощутительней его достоинство, так часто не замечаемое, и обнаружил бы отчасти самое происхождение. Тем более казался мне необходимым такой словарь, что посреди чужеземной жизни нашего общества, так мало свойственной духу земли и народа, извращается прямое, истинное значенье коренных русских слов, одним приписывается другой смысл, другие позабываются вовсе. Академия наук тремя изданьями своего словаря теперь проложила путь к этому подвигу, без того бы неудобоисполнимому и почти невозможному. Последнее изданье, полнейшее всех предыдущих (по значительному умноженью собранных слов), опустило, к сожаленью, ту объяснительную часть, которою были так примечательны первые издания. Но принимая в уваженье то, что это было бы невозможно для общества, в котором каждый член имеет свой взгляд, нельзя упрекнуть Академию. Напротив, она поступила благоразумно и добросовестно. Объяснительный словарь есть дело лингвиста, который бы для этого уже родился, который бы заключил в своей природе к тому преимущественные, особенные способности, носил бы в себе самом внутреннее ухо, слышащее гармонию языка. Явленья таких лингвистов всегда и повсюду бывали редки. Ими отличались как-то преимущественно славянские земли. Словари Линде* и Юнгмана* останутся всегда бессмертными памятниками их необыкновенных лингви<сти>ческих способностей. Они будут умножаемы, пополняемы, совершенствуемы обществами ученых издателей; но раз утвержденные меткие определения коренных слов останутся навсегда. Это дело их созданья.

Не потому, чтобы я чувствовал в себе большие способности к языкознательному делу; не потому, чтобы надеялся на свои силы протерпеть подобное им. Нет, другая побудительная причина заставила меня заняться объяснительным словарем: ничего более, <как> любовь, просто одна любовь к русскому слову, которая жила во мне от младенчества и заставляла меня останавливаться над внутренним его существом и выраженьем. Для меня было наслажденьем давать самому себе отчет, определять самому собою — и я принялся за перо. Приступить же к печатанью словаря моего решился не столько с намерением принесть пользу другим, сколько самому себе. Издавая его выпусками, как опыт, как пробные листки, я могу услышать мненье и суд других, необходимые в деле такого предприятия, могу увидеть все свои недостатки, погрешности труда, стало быть, могу получить чрез то самое возможность продолжать его в удовлетворительнейшем и полнейшем виде.

Все замечания, какие угодно будет сделать соотечественникам на мой словарь, будут мною приняты с благодарностью.

<МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ СЛОВАРЯ.>

Водни́к, водоем, водовместилище, водобой.

Водовик, род барки небольшой.

Водовод, канал; водоводство, строение каналов.

Вожак, водок, водитель, вожатай.

Возвождение.

Возграждать: возградил небесам памятник.

Вози́ло, маленькая тележка.

Возови́к, телегная лошадь.

Волдырник.

Воркотня кошья.

Воушеща, серьги.

Впятил: его в самый нужник всадил.

Вракать, от враки.

Всецарь, царь вселенной.

Вспухлина.

Всевиновный, первая причина.

Всполох, тревога, испуг.

Выведенец, колонист.

Выверстывать, — стать, вознаградить, уравнить.

Вывих на ноге.

Вы́вевки, мякина.

Выгиб.

Вы́двойка, выдвоить, дистилировать.

Вы́дрыхнуться, выспаться.

Вы́звонить, вызванивать.

Вы́кнуть; и выкнет к своему горю.

Вы́колоситься — о хлебе.

Вы́кружить его точилом.

Вы́лом.

Вынянчить.

Выпаш, земля изнуренная и черноземная.

Вы́пороток, животное, извлеченное из брюха самки.

Вы́пуклина, выпуклость.

Вы́петь: такую выпел песню.

Высворить собаку.

Выславливать, выславить, выработать пеньем в день Рождества.

Вытормошить у кого что-нибудь.

Вышутить.

Ведун, ведунья.

Вежество, вежство, знакомство, учтивость.

Веримость, свойство верить.

Вероотметник, безбожник, отступник.

Веропроповедать.

Ве́сило, весы; весовщик, отвешивающий.

Веский, тяжелый. Взвес, во сколько весит.

Весовое, что продается на вес.

Ветрельник, флюгер, ветрогон.

Ветренеть, ветренеет.

Веялица, кружение снега.

Веяло, опахало.

Везея́, женщина, которая вяжет.

Вя́ха, крепкий удар.

Вя́хир, ветютин.

Гайта́н, веревка.

Гбение, гнуть.

Гжи́голка, трясогузка.

Гладыш, здоровый человек, крепкий.

Глазун, ротозей.

Глинова́л, валяющий ногами глину.

Глу́бник, северо-западный ветер.

Глум, насмешка; глумный, насмешник.

Глумилище, комедия, спектакль.

Глупы́ш, бурная птица.

Глушня́к, густой, заросший лес.

Гнидник, вшивая трава.

Гнуса́рь, в нос говорящий.

Гоготать, гоготунья.

Головач, человек с большой головой.

Головашки, передняя часть саней.

Головчатый, узловатый — о растении.

Головщик, первый певец церковный.

Гомзуля, большой кусок хлеба.

Гомоза́, беспокойный, вертлявый.

Гомо́ла, куча.

Гонзать, гонзнуть, убежать.

Го́ны, расстояния, которые пробегают.

Гордынный, гордословие.

Горлопятина, все горькие фрукты.

Горста́ть, забирать обеими руками.

Горчанка, трава.

Горчать, горкнуть, сделаться горьким.

Перейти на страницу:

Все книги серии Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений в 14 томах

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза