Том 9. Новь. Повести и рассказы 1874-1877

Демократические журналы обвиняли Тургенева в поверхностном отношении к избранной теме. По мнению Н. К. Михайловского, автора статьи о «Нови» в «Отечественных записках», это отношение граничило с легкомыслием и даже недобросовестностью. Отмечая всеобщий интерес к народническому движению, Михайловский писал: «Политические процессы следуют один за другим <…> Все хотят знать, в чем же дело? Где причины этих революционных попыток? <…> ищут корня дела, его общественных причин <…> Естественно было бы ждать чего-нибудь подобного и от романа г. Тургенева. К сожалению, это не вошло в его задачу <…> вследствие этого его роман в значительной степени утрачивает свой raison d’être» («Записки профана». — Отеч Зап, 1877, № 2, с. 316–317). Маркелова, уверял критик, «толкнули на дорогу революции» только «личные неудачи», а «единственным источником революционного пыла Нежданова оказывается его двусмысленное общественное положение». «Всё дело, по-видимому, в том, — указывал Михайловский, — что Нежданов — незаконный сын вельможи и очень этим тяготится». «Таким образом, — резюмировал критик, — общественное явление сведено у г. Тургенева к разнообразным мелким, личным причинам» и в этом, — добавлял он, — «основная фальшь романа» (там же, с. 317–320). Односторонность такого рода оценок отражала настроения убежденных народников, демократическое чувство которых было оскорблено скептическим отношением писателя к народническим идеалам и еще более — к формам их освободительной борьбы. «Мы видим, что люди гибнут, — писал по этому поводу Михайловский. — Мы хотим знать, откуда у них берется вера, где источник силы этой веры? Является г. Тургенев и <…> всё наше внимание сосредоточивает на душевных муках человека неверующего, случайно попавшего в водоворот! <…> Вместо того чтобы просто и скромно пополнить свою коллекцию гамлетиков — гамлетиком-революционером, он посадил его в передний угол целого политического романа с многозначительным эпиграфом» (там же, с. 323).

Не встретил сочувствия у Михайловского и образ Соломина. «Соломин берется всем советовать, — отмечал критик. — <…> Но ведь, чтобы советовать, надо знать дело, а г. Тургенев его не знает, следовательно, и подсказать Соломину может только очень немногое. Оттого и туманна фигура Соломина и даже совершенно неправдоподобна» (там же, с. 324). В заключение Михайловский упрекал Тургенева за «легкомысленное желание подать свой голос в чужом для него деле» (там же, с. 325).

Журнал «Дело» посвятил «Нови» большую, растянувшуюся на три книжки, статью П. Н. Ткачева «Уравновешенные души» (подписана псевдонимом П. Никитин). Задетый прежде всего образами Остродумова и Машуриной, возникшими в творческом сознании Тургенева под воздействием нечаевского процесса, Ткачев настаивал на том, что в изображении этих героев «нет ни крупицы художественной правды» (Дело, 1877, № 2, с. 290). Впрочем, не менее суровую оценку получили у Ткачева и центральные образы романа — Нежданов, Марианна и Соломин. Ткачев не соглашался с презрительной характеристикой Нежданова, высказанной в статье Михайловского, однако в конечном итоге его отношение к Нежданову в принципе мало чем отличалось от точки зрения критика «Отечественных записок». Подобно Михайловскому, Ткачев отмечал духовную близость Нежданова с лишними людьми, считая эту близость главной причиной неспособности тургеневского героя найти свое место в народническом движении, и обвинял Тургенева в создании нетипичного образа. «„Благотворное зерно“ новых идей, — утверждал Ткачев, — упало <…> на почву, много раз уже вспаханную и засеянную <…> и как ни глубоко внедрилось это зерно в „старую почву“, оно не нашло и не могло найти в ней всех элементов, необходимых для своего полного развития» (там же, № 3, с. 98).