Том 9. По дикому Курдистану. Капитан Кайман

Получилось так, как будто само провидение благоволило этому намерению бея, ибо тут же в палатку вошел езид и доложил ему.

— Господин, снизу, от долины, к нам скачет всадник.

Мы вышли и спустя короткое время узнали в приближавшемся человеке каймакама, который проскакал к нам без всякого сопровождения.

— Приветствую тебя! — сказал, спешившись, каймакам, сначала обратясь к бею, затем ко мне.

— Добро пожаловать! — отвечал Али. — Что привело тебя ко мне?

— Нужда моих воинов, у которых нет и куска хлеба. Это было произнесено без долгого вступления и обрамляющих слов. Али улыбнулся.

— Я ожидал этого. Но ты же помнишь, что я обещал дать хлеб только в обмен за оружие.

— Да, ты говорил так, но, быть может, ты все-таки возьмешь деньги?

— Бей езидов не отступается от однажды сказанного. Тебе нужна пища, а мне нужны оружие и боеприпасы. Мы обменяемся и так принесем себе обоюдную пользу.

— Ты забываешь, что мне самому нужны оружие и боеприпасы.

— А ты забываешь, что и мне необходим хлеб. У меня здесь собраны многие тысячи езидов, и все они хотят есть и пить. А для чего тебе нужно оружие? Разве мы не друзья?

— Только до окончания перемирия.

— Да нет, может быть, и на более долгий срок. Эмир, я прошу тебя прочитать ему письмо губернатора!

— От него пришло письмо? — быстро спросил офицер.

— Да, я посылал гонца, он только что вернулся. Читай, эмир!

Я прочел письмо, которое еще держал в руках. Мне показалось, что я заметил некоторое разочарование на лице каймакама.

— Так, значит, между нами наступает мир?

— Да, — отвечал бей. — И ты будешь относиться к нам по-дружески. Как тебе особо повелевает мутасаррыф.

— Особо?

Он приложил к этому письмо, и я должен отдать его тебе.

— Письмо? Мне? — воскликнул офицер. — Где оно?

— Оно у эмира. Дай ему письмо!

Я уже хотел протянуть письмо, но суетливость каймакама заставила меня изменить решение.

— Позволь мне прочитать его!

Я прочитал, правда, только до последнего примечания, возбудившего во мне подозрения. Но он спросил:

— Это все? Дальше ничего не написано?

— Еще две строки. Слушай!

Я дочитал до конца и, читая, встал вполоборота к каймакаму, чтобы видеть его лицо. Только на одну секунду раскрылись его глаза больше, чем обычно, но уже по одному этому я с уверенностью мог определить, что это предложение содержало еще какой-то нам непонятный намек.

— Это письмо принадлежит мне. Покажи его, дай!

Произнося эти слова, он так быстро рванулся ко мне, что я едва успел отвести руку в сторону.

— К чему такая поспешность, каймакам? — спросил я его, поворачиваясь к нему. — Разве в этих строках присутствует что-то настолько важное, что заставило тебя потерять самообладание?

— Ничего, здесь совсем нет ничего важного, но все-таки это письмо мое!

— Мутасаррыф послал его бею, и от него зависит, отдать письмо тебе или только ознакомить с содержанием.

— Но разве я тебе не сказал, что письмо полагается получить мне?

— Так как тебе это письмо столь важно, несмотря на то, что содержание ты уже знаешь, то, я думаю, мутасаррыф разрешит мне еще раз хорошенько разглядеть бумагу?

Мои подозрения еще больше укрепились. Более того, они вырисовывались в некое предположение. Я посмотрел бумагу на просвет, при этом ничего странного не увидел. Затем прощупал ее, понюхал, но безуспешно. Потом повернул ее так, чтобы на нее упали лучи солнца. И вот тут-то я различил несколько только искушенным взглядом заметных мест, которые были почти того же цвета, что и бумага, но тем не менее походили на какие-то письменные знаки.

— Ты не получишь бумагу! — сказал я каймакаму.

— Почему?

— Здесь есть строки, сделанные тайнописью, я должен их обследовать.

У каймакама лицо пошло пятнами.

— Ты ошибаешься, эфенди.

— Я это четко вижу!

Чтобы его подразнить, я прибавил:

— Эту надпись я прочту наверняка, если подержу бумагу под водой.

— Держи, держи! — отвечал он с видимым удовлетворением в голосе.

— Ты выдал себя спокойствием, с которым ты произнес эти слова. Поэтому я не буду опускать бумагу в воду, а подержу ее над огнем.

Я попал в точку: это было заметно по неудавшейся попытке каймакама подавить страх, промелькнувший на его лице.

— Ты сожжешь письмо при этом! — предостерег он.

— Не беспокойся! Эфенди с Запада, наверное, умеет обращаться с такими вещами.

Бей был удивлен:

— Ты на самом деле полагаешь, что письмо содержит скрытое послание?

— Если ты зажжешь огонь, я смогу тебе это доказать.

При всем этом присутствовал Пали. По знаку бея он собрал сухие сучья и зажег пламя. Я присел рядом на корточки и со всей осторожностью поднес письмо к пламени. Тут же ко мне подскочил каймакам и попытался вырвать его у меня. Я, ожидавший этого, так же быстро уклонился в сторону, и он упал на пол. Али-бей тут же придавил его коленями к земле.

— Остановись, каймакам! — крикнул он. — Ты вероломно притворялся; сейчас ты пришел ко мне, не заручившись, как прежде, моей защитой, поэтому я беру тебя в плен.

Офицер сопротивлялся насколько мог, но нас ведь было трое против него, к тому же на помощь пришли и другие езиды, стоявшие неподалеку. Его разоружили, связали и отправили в палатку.