Издали наше море казалось таким спокойным,Нежным, серо-зеленым, ласковым и туманным.Иней лежал на асфальте широкой приморской аллеи,На куполе обсерватории и на длинных стручках катальпы.И опять знакомой дорогой мы отправились в гости к морю.Но оказалось море вовсе не так спокойно.Шум далекого шторма встретил нас у знакомой арки.Огромный и музыкальный, он стоял до самого неба.А небо висело мрачно, почерневшее от норд-оста,И в лицо нам несло крупою из Дофиновки еле видной.И в лицо нам дышала буря незабываемым с детстваЙодистым запахом тины, серы и синих мидий.И море, покрытое пеной, все в угловатых волнах,Лежало, как взорванный город, покрытый обломками зданий.Чудовищные волны, как мины, взрывались на скалах,И сотни кочующих чаек качались в зеленых провалах.А издали наше море казалось таким спокойным,Нежным, серо-зеленым, как твои глаза, дорогая.Как твои глаза за оградой, за живою оградой парка,За сухими ресницами черных, плакучих стручков катальпы.И впервые тогда я понял, заглянувши в глаза твои близко,Что они как взорванный город, покрытый обломками зданий.Как хочу я опять увидеть, как хочу я опять услышатьЭтот взорванный город и этих кричащих чаек!
1944
Купальщица
В теплом море по колениТы стояла в хрупкой пене,Опасаясь глубины.Вся — желанье. Вся — движенье.Вся — в зеркальном отраженьеНабегающей волны.Помню камень в скользкой тине,Помню моря очерк синий,Бег торпедных катеров.И на коже загорелой —Нежный-нежный, белый-белый,Узкий след ручных часов.
1944
Разлука
Целый день широкий ветер с югаЖарко дышит, соснами звеня.Это ты, далекая подруга,С юга зноем дышишь на меня.Это ты мой лес прохладный сушишь.Что со мною, я не знаю сам.Это ты меня томишь и душишь,Лунным светом травишь по ночам.Это ты мне жарко шепчешь в ухоНежные, бессвязные слова.Ух, как трудно мне дышать, как сухо!Как болит бессонно голова!И опять весь день шара и скука.Иглы с сосен сыплются, звеня.Разве мог я думать, что разлукаТак иссушит, так сожжет меня?