Том 9. Публицистика

Это смешно. Но это и знаменательно. Тогда это была струя уходящая, теперь это струя вновь водворяющаяся. «Только при господстве революции мещане-портные и вообще простые люди могут рассчитывать на справедливое удовлетворение своих исков к господам вице-губернаторам…» — вот ведь что в сущности говорит екатеринославский «последыш»… Только революционеры могут восставать против бесцельных жестокостей, «превосходящих всякую меру разумной строгости»… Так хочет нас уверить официозная «Россия» своими киваниями на революционные прокламации, мечтающие только… об «избежании розог»…

Иначе сказать: существующий строй и свобода вице-губернаторов от оплаты счетов портного… существующий строй и жестокости в тюрьмах — неразлучны?..

К таким выводам приводит иной раз излишество охранительного усердия…

На первый взгляд это может показаться своего рода «программой» и даже довольно удобной. Мечтали о республике, — пусть теперь помечтают о простом человеческом обращении без розог… Задачи «революции» сужены и отогнаны от настоящей политики в область элементарнейших вопросов.

Да… Но зато посмотрите, как расширяется количество «революционеров». Воспроизведением революционных прокламаций приходится признавать уже статьи правой газеты, «разделяющей негодование против истязаний». Вот и г. Панчулидзев со своими саратовскими единомышленниками недавно разоблачил на суде (господина Панчулидзева судили за «клевету») истязательские подвиги саратовской полиции и излишнюю терпимость к ним саратовской губернской власти. Господин Панчулидзев, сколько нам известно, ультраправый. Однако спросите теперь саратовскую администрацию: пожалуй, окажется, что с ее точки зрения г. Панчулидзев — тайный революционер, расшатывающий основы власти разоблачением того, что для власти удобнее скрывать.

Мы позволим себе обратить сыскное внимание «России» еще на один документ революционного характера. Исходит он от… генерала Мищенко.

Имя генерала Мищенко — очень известно.

Я не считаю себя компетентным в оценке чисто военных явлений, но и для профана ясно, что среди неудач, преступлений и несчастий, составляющих в совокупности историю прошлой войны, генерал Мищенко вынес репутацию мужественного человека и талантливого военачальника. А на гражданском поприще еще не успел заявить себя так ярко, как некоторые другие генералы, далеко не столь счастливо воевавшие в Манчжурии…

Теперь генерал Мищенко состоит войсковым наказным атаманом Донской области и недавно произвел осмотр тюрем. Он нашел, кроме всяких других непорядков, также и непорядки «режима»: грубое обращение, побои, отсутствие врачебной помощи и т. д. Но особенно интересно, что генерал Мищенко, среди этих злоупотреблений, отмечает еще одно: «предъявление несоответствующих требований по отношению к политическим заключенным, сопровождающееся несоразмерным наказанием» [221].

Теперь припомните, что в ужасной прокламации, которую открыла «Россия», — под всеми печатными протестами по поводу Пскова, есть как раз и это: от политических арестантов требуют воинской выправки, и на приветствие «здорово» они обязаны отвечать: «Здравия желаем, ваше высокоблагородие». Когда они отвечали вежливо, но иначе, — их жестоко пороли…

Что же: генерал ли Мищенко заимствовал целиком свое мнение о таком образе действий из «революционной прокламации»? Или, наоборот, прокламация почерпнула это из приказа генерала, считающего, что даже «политического» врага можно победить, но не следует унижать, истязать и преследовать за убеждения; что каторга есть место сурового наказания по закону, но не беспредельных унижений и издевательства по усмотрению тюремщиков.

А «Россия» находит, что такие мнения можно заимствовать только из революционных прокламаций?

Я мог бы ограничить этим мой ответ на инсинуации официоза по поводу псковской истории. Но я вынужден еще просить места для нескольких слов по личному вопросу.

Господину из «России», скрывавшему свою фамилию под загадочной буквой Б., угодно по поводу псковской истории вспомнить историю филоновскую. Он говорит:

«Известный писатель Короленко, соблазненный успехом, который выпал на его долю в деле советника полтавского губернского правления Филонова, убитого революционным подпольем сейчас же (?) после статьи г. Короленко…» и т. д.