Том 9. Царствование Михаила Федоровича Романова, 1613–1645 гг.

В Константинополь отправились из Москвы послы: дворянин Илья Данилович Милославский и дьяк Леонтий Лазоревский – с объявлением, что великий государь с братом своим Ибрагим-султановым величеством теперь и впредь хочет быть в крепкой братской дружбе и любви и в ссылке свыше всех великих государей навеки неподвижно, что государская мысль об этом крепко утвердилась и слово его никогда не изменится. Послы ехали по зимнему пути до Воронежа, из Воронежа – Доном на судах по полой воде. Они повезли донским козакам государева жалованья 2000 рублей денег, кроме того, сукна, вино и другие запасы; но должны были везти эти деньги, сукна и вино за свое; провожатым должны были заказать накрепко не объявлять никому, что везут жалованье донским козакам, чтоб в Азове про то не узнали, и козакам сказать, чтоб они о присылке жалованья между собою не славили, чтоб им, послам, в Турецкой земле за то утесненья и задержки не было. Если же государево жалованье в Азове не утаится, то послам говорить: «Прислано с нами теперь к козакам государево жалованье небольшое за то, что они государя послушались, из Азова вышли, а за другое не за что им послать». Если донские козаки станут говорить, что им жалованья прислано мало, а они государю служат и дурного от них ничего нет, то отвечать, что прислано жалованье с послами легким делом, больше послать для скорого отпуску было нельзя, чтоб они жалованье приняли, государю служили, а он вперед их в своем жалованье не оставит, что им уже прежде послано много, вперед пришлется еще больше и от турских людей им утесненья никакого не будет; о том царское величество в грамоте своей к султану писал с великим подкреплением, про них же писал, что на море ходить и турецких городов и мест воевать не станут: так они бы, козаки, задоров никаких не делали, государя с султаном не ссорили, чтоб слово государское, которое об них писано к султану, ложным не объявилось, а им, послам, за то не было вычетов, тесноты и задержанья. В Константинополе послы должны были прежде всего видеться с переводчиком, Зелфикаром-агою, отдать ему государеву грамоту и жалованные соболи, посоветоваться с ним о всяких тамошних мерах, как бы лучше. Великому визирю Мустафе-паше должны были сказать, что служба его и раденье великому государю ведомы, памятны и впредь забвенны никогда не будут; за его службу и раденье царское величество прислал ему жалованье десять сороков соболей и вперед будет присылать, смотря по его службе. Впрочем, послы должны были советоваться с цареградским патриархом Парфением, как визирю дать государево жалованье, также и другим пашам и приказным людям, от которых можно надеяться государю служб и правды. Если визирь и другие ближние султановы люди станут говорить про Азов, что донские козаки взяли его по повелению царского величества и помощь им государь посылал, то отвечать: «Вам самим подлинно известно, что донские козаки издавна воры, беглые холопи, живут на Дону, убежав от смертной казни, царского повеленья ни в чем не слушают и Азов взяли без царского повеленья, помощи им царское величество не посылал, вперед за них стоять и помогать им государь не будет, ссоры из-за них никакой не хочет: хотя бы их, всех воров, государь ваш, Ибрагим султан, в один час велел побить, то царскому величеству будет не досадно, потому что они воры, беглые люди и живут в дальних местах воровским кочевым обычаем. Прежде много раз государь посылал к ним говорить, чтоб они от своего воровства отстали, на море не ходили, турским и крымским городам тесноты не делали, а в прошлом, 1632 году государь послал усмирить их воеводу Карамышева, а они его убили до смерти». Если скажут: «Как же вы говорите, что донские козаки государя вашего не слушаются? Когда после азовского взятья приехали они в Москву помощи просить, то государь велел их казнить, и потом, когда государь послал им приказ покинуть Азов, то они покинули? Государь ваш сам писал к нашему султану, что велел казнить смертью тех козаков, которые к нему приезжали после азовского взятья», – отвечать: «Государь об этом к султану никогда не писывал; по дружбе к султану государь несколько раз писал к козакам, чтоб они Азов покинули, и за то сулил им жалованье немалое и в самом деле послал, когда они Азов покинули». Если визирь и паши станут говорить: «Когда султановых посланников с Валуек отпустили в Крым, то их проводили только до Северского Донца, а до Тора не провожали, и на Торе погромили их запорожские черкасы, из которых один, взятый в плен, объявил, что подвел их из Святогорского монастыря старец», – отвечать: «Ратных людей, которые не пошли провожать турецких посланников за Северский Донец, государь велел казнить смертию; черкасы громят не одних турецких посланников, но и царских, люди они польского короля, царского повеленья ни в чем не слушают; а вору Черкашенину верить нельзя: говорил он про святогорского старца, избывая смерти, покрывая свое воровство и желая поссорить великих государей». Послы должны были отдать патриарху Парфению царскую грамоту и пять сороков соболей (на 250 рублей), отдать тайно, чтоб турские люди не сведали. Если визирь и паши будут их задерживать, делать бесчестье и тесноту, то им советоваться обо всем с патриархом Парфением и, как он им присоветует, так и делать, говорить патриарху, чтоб он о царском деле промышлял, визиря, пашей и ближних людей, которые с ним дружны, наговаривал на всякое добро и приходить к патриарху для благословения и для дел чаще, а если Парфений умрет, то к новому патриарху приходить не часто и не советоваться с ним ни о чем; соболи, которые посланы к Парфению, отдать новому патриарху, если он благочестив, если же еретик, то не давать ничего и под благословение не ходить. Александрийскому и иерусалимскому патриархам послано по четыре сорока соболей (по 150 рублей); милостыни на разные святые места послано двадцать сороков соболей. Кроме того, в запас на прибыльных людей, на раздачу для государевых дел и на выкуп пленных послы повезли соболей на 1500 рублей да для всяких покупок – на 3000. Они должны были давать, смотря по тамошнему делу, чтоб даром никому не дать; выкупу давать за пленных: за дворян и детей боярских – от 20 до 50 рублей, а за мелких людей, стрельцов, козаков и черных – от десяти до двадцати. Наконец, послы должны были настоять, чтоб султан писал титул царский как следует, чтоб не писал королем, потому что королей на Московском государстве никогда не бывало.