Том 9. Царствование Михаила Федоровича Романова, 1613–1645 гг.

От описываемого времени дошло до нас любопытное сказание, изображающее частную, домашнюю жизнь русских людей конца XVI и начала XVII века: это житие Иулиании Лазаревской, написанное сыном ее Каллистратом-Дружиною Осорьиным. Иулиания была дочь царского ключника; оставшись сиротою после матери, она воспитывалась в доме тетки своей; здесь хотели ее воспитывать по обычаю, понуждали ее с раннего утра есть и пить; но она с ранних лет прилежала молитве и посту; от смеха и всякой игры удалялась: только о пряже и пяличном деле прилежание великое имела, и во всю ночь не угасал светильник ее; сирот, вдов и немощных во всем околодке обшивала. Церковь была версты за две от деревни, где жила Иулиания, и ей до самого замужества ни разу не случилось быть в церкви. Вышедши замуж за богатого муромского дворянина, Осорьина, Иулиания поступила в дом к свекру и свекрови, которые поручили ей управлять всем хозяйством. Когда муж ее находился на службе царской, по году, по два и по три, то она в это время все ночи без сна проводила, много богу молилась, пряла и шила, продавала работу, а деньги раздавала нищим. Все в ее доме были одеты и сыты, каждому дело, по силе его, давала; а гордости и величанья не любила. Простым именем никого не называла и не требовала, чтоб ей кто на руки воды подал или сапоги снял, но все сама делала. Разве по нужде, когда гости приходили, тогда ей рабыни по чину предстояли и служили. Когда же уходили гости, и то она себе в тяжесть вменяла и всегда со смиреньем говорила: «Кто же я сама, убогая, что предстоят мне такие же люди, созданье божие!» Никого от провинившихся рабов она не оклеветала: и за то много раз от свекра и от свекрови и от мужа своего бывала бранима. Хотя и не умела она грамоте, но любила слушать чтение божественных книг. Дьявол всячески старался беду и искушение ей сотворить: воздвигал пустые брани между детьми ее и рабами, но она все мысленно и разумно рассуждала и усмиряла. Навадил враг одного из рабов, и тот убил ее старшего сына.

Мы встречали уже имя московского купца Котова, слышали ответ его на вопрос: позволять ли англичанам ездить в Персию через Московское государство? Этот Котов в 1623 году с осьмью товарищами ходил за море в Персидскую землю в купчинах с государевою казною и оставил нам описание «ходу в Персидское царство». Из Москвы шел он обычным водным путем – Москвою рекою, Окою и Волгою до Астрахани. «С Астрахани, – говорит Котов, – ходят на русских бусах и на больших стругах морем подле Черни, только это далеко, ходу морем при хорошей погоде двое суток, а в тихое время неделя. Ходят сухим путем степью в станицах: от Терека на Быструю реку, по обе стороны которой летом лежат козаки по перевозам; оттуда на Тарки и Дербент; между Тарками и Дербентом живут лезгины, князь у них свой, слывет Усминский, живут в горах далеко, никому не послушны и воровство от них: на дороге торговых людей грабят, а иных запродают; а когда и смирно бывало, то брали у торговых людей с вьюка по три киндяка; это место проходят с провожатыми. От Дербента три дня ходу до Ширвани степью между гор и морей. Ходят из Астрахани в Персию и в мелких стругах до Низовой пристани, а от Низовой на Ширвань сухим путем; но ход в малых судах тяжел тем: если погодою прибьет струг к берегу, то в Дербенте и Тарках берут с торговых людей большие пошлины, а к пустому месту прибьет, то лезгинцы побивают и грабят, воровство большое берегом». Мы не считаем нужным приводить подробного описания персидских городов, сделанного Котовым; приведем только одно известие: «В Испагани ворота высокие, а над воротами высоко стоят часы, а у часов мастер русский». В Москве часовые мастера были немцы, а в Персии русский!