Том 9

1. Я утверждал, что в период после февральской революции 1917 года партия заменила старый стратегический лозунг о диктатуре пролетариата и крестьянства и “союзе со всем крестьянством” новым стратегическим лозунгом о диктатуре пролетариата и беднейшего крестьянства и “союзе с беднейшим крестьянством”.

Я утверждал, что партия шла и пришла к Октябрю, проводя этот новый лозунг, что без проведения такого лозунга партия не могла бы сколотить необходимую политическую армию, способную свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата.

Вы решительно возражали против этого моего утверждения и доказывали, что “в период от Февраля к Октябрю партия отстаивала свой старый лозунг по отношению к крестьянству-союз со всем крестьянством” (см. Ваше первое письмо). И Вы не только доказывали, но считали почти аксиомой эту антиленинскую, чисто каменевскую концепцию.

Так было дело, и об этом именно шёл у нас спор.

Теперь Вы, видя в какие дебри завели Вас Ваше упрямство и самонадеянность, вынуждены признать шепотком свою неправоту, утверждая, что “стратегическим лозунгом партии в период апрель — октябрь был именно лозунг диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства” (см. Ваше второе письмо).

Но признавая шепотком эту свою неправоту, Вы тут же стараетесь громогласно свести её к пустячкам на счёт “словесных” неточностей, заявляя, что “то словесное оформление, которое я придал своей мысли в прошлом письме, говоря о том, что партия отбросила свой старый лозунг о союзе со всем крестьянством в целом, пожалуй, способно вызвать неясности” (см. Ваше второе письмо).

Выходит, что спор шёл у нас о “словесности”, а не о двух принципиально различных концепциях!

Это называется у нас, говоря мягко, — нахальством.

2. Я утверждал, что подготовка Октября шла у нас в условиях борьбы с соглашательством и колебаниями известной части крестьянства в Советах, что эти колебания и это соглашательство создавали величайшие опасности для революции (поражение большевиков в июле 1917 года), что только при лозунге диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства можно было вести успешную борьбу с этими колебаниями и соглашательством, что только благодаря этому лозунгу удалось большевикам нейтрализовать колебания и соглашательство середняка.

Вы решительно возражали против этого, настаивая на своей ошибке о том, что в период от Февраля до Октября партия вела работу под старым лозунгом о “союзе со всем крестьянством в целом”. И, возражая, вычёркивали тем самым из истории большевизма лучшие ее страницы, трактующие о борьбе большевиков за отрыв середняцких слоев крестьянства от мелкобуржуазных партий, за изоляцию этих партий, за нейтрализацию колебаний и соглашательства известных слоев крестьянства.

Так было дело.

Теперь Вы вынуждены признать и факт колебаний и соглашательства известной части крестьянства в период от Февраля до Октября, и факт борьбы со стороны большевиков с этими колебаниями и соглашательством.

Но признавая всё это, Вы делаете вид, что это не имеет будто бы отношения к вопросу о нейтрализации середняка, и ухитряетесь даже упрекнуть меня, что я “не ответил” на вопрос о нейтрализации середняка.

Одно из двух: либо Вы слишком наивны, либо Вы сознательно напяливаете на себя маску наивности для какой-то отнюдь не научной цели.

3. Я утверждал, что партия добилась победы в Октябре благодаря успешному проведению нового стратегического лозунга о диктатуре пролетариата и беднейшего крестьянства, что без замены старого лозунга о союзе с крестьянством в целом новым лозунгом о союзе с крестьянской беднотой она не могла бы добиться ни победы в Октябре, ни поддержки крестьянства в целом в ходе Октябрьской революции, что крестьянство в целом поддерживало большевиков лишь постольку, поскольку они доводили до конца буржуазную революцию, что так как основной целью Октября является социалистическая, а не буржуазная революция, то эта поддержка со стороны крестьянства в целом имела условный и ограниченный характер.

Вы, по сути дела, возражали против этого, так как отрицали в своём первом письме факт замены старого лозунга новым лозунгом в период после февральской революции.

Так было дело.

Теперь Вы вынуждены признать словесно, что старый стратегический лозунг о крестьянстве в целом был действительно заменён новым стратегическим лозунгом о союзе с беднейшим крестьянством.

Но, признав эту истину, Вы тут же принялись по-каменевски заметать следы, противопоставляя “тактическую” задачу обеспечения поддержки крестьянства в целом “стратегической” задаче обеспечения союза с беднейшим крестьянством, по-каменевски развенчали только что признанную Вами истину о втором стратегическом лозунге и вернулись, по сути дела, к старым каменевским позициям, ухитрившись тут же оболгать меня, что я не признавал будто бы известной условной поддержки большевиков со стороны крестьянства в целом во время Октября.