Том II: Отряд

— Но не потому, что не может, — бросила в ответ Аш, не спуская глаз с Гелимера и замечая, как он морщится, поглядывая на французских эмиссаров. Фридрих Габсбург чуть улыбался: эту высокомерную расчетливую улыбку Аш хорошо помнила с лета под Нейсом; а вот он поймал ее взгляд и слегка приподнял бровь…

— Однако к делу, господа, — Гелимер уперся взглядом в лицо Флоры. — Бургундская ведьма…

Не слыша его, амир Леофрик рассуждал вслух:

— Где же я ошибся?

Флора, которая, по-видимому уже приготовила достойный герцогини ответ, замолчала, не начав. Совсем по-лекарски она уперла кулаки в бока и набросилась на визигота:

— И в чем же вы ошиблись?

Аш выглядывала из-за плеча янычара. Почему-то в пронзительном сиянии греческого огня очень трудно было сосредоточиться на лице Леофрика. Было в этом лице что-то, заставившее ее содрогнуться: взрослые люди в здравом уме так не смотрят. Опять вспомнился Карфаген, Аш захлестнула волна противоречивых чувств: отвращение, жалость и ненависть…

«Он не в себе. Что-то произошло с ним после моего побега. Совершенно не в себе…»

Она отделила чувства от разума, заставила себя думать только о темном тоннеле, разбираться в сумятице голосов и движений.

Леофрик опустил взгляд на девочку-рабыню, стоявшую перед ним, вырвал руку из хватки одного из священников и выхватил у ребенка пятнистую бело-бурую крыску, поднял в ладони и уставился в рубиновые глазки:

— Я все спрашиваю себя — в чем же я ошибся?

Дитя — теперь Аш уверенно узнала Виоланту, чуть подросшую и похудевшую, — подняла руки, потянулась за зверьком. Когда крыса повисла в воздухе, подергивая хвостом и изгибаясь, чтобы лизнуть пальцы девочки, Аш узнала и ее.

Аш почувствовала на себе взгляд: Гелимер снова смотрел на нее с расчетливым настороженным вниманием.

— А, зараза! — выдохнула Аш.

По знаку Гелимера два священника снова обступили Леофрика. Вальзаччи потянулся к его руке, отстраняясь от прикосновений зверька.

Седой старик рассеянно возвратил крысу рабыне.

— Повелитель калиф, — начал он, — опасность…

— За безумием ты скрываешь измену, — перебил его король-калиф, перейдя на беглую карфагенскую латынь, которую, по мнению Аш, могла разобрать только она сама да де Вир, не считая, конечно, свиты визиготов. — Если, чтобы заставить тебя замолчать, придется тебя убить, я это сделаю!

— Я не безумен, — отвечал Леофрик на том же языке. Аш видела озадаченные лица Фридриха и де Амбуаза; второй француз, Комин, загадочно улыбался.

Она оглянулась на де Вира. Англичанин кивнул. Аш дождалась, пока взгляды французов и германцев обратятся к ней и начала отстегивать ремень салада. «Пора помешать кашу в горшке!» Она сняла шлем и тряхнула короткими локонами, показывая себя визиготскому отряду.

— Великий боже, они близнецы! — воскликнул Шарль де Амбуаз. — Бургундская наемница и генерал визиготов? Голоса, лица… что же это?!

— Сестры, как я слышал, — отрывисто вставил де Комин, устремив взгляд на короля-калифа. — Лорд Гелимер, его милость король Франции захочет также узнать, почему ваши генералы сражаются в этой войне на обеих сторонах! Если это война, а не интрига, направленная против Франции!

— Эта женщина, Аш, — отступница, — пренебрежительно бросил Гелимер.

— Вот как? — голос Шарля де Амбуаза прозвучал так оглушительно, что маленькая рабыня съежилась и прижала к груди пестрого зверька. Француз просто кричал на короля-калифа: — Неужто? И что я должен сказать моему повелителю Людовику? Что вы в заговоре с Бургундией и что эта притворная война ведется вами на две стороны! Что Бургундия, исконый враг Франции — ваша союзница! И, хуже того, — француз выбросил руку, указывая на Джона де Вира, — во всем этом участвуют англичане!

Аш прыснула. Никто не услышал ее в хохоте, насмешках и поздравлениях де Виру, в кошачьем концерте, который устроило копье Томаса Рочестера, пока его командир утирал слезы, рыдая от смеха.

Ладонь Гелимера огладила его завитую бороду.

Когда стихли аплодисменты, вопли и выкрики: «Чума на лягушатников!», он спокойно заметил:

— Стали бы мы держать свои легионы под стенами союзного города и стремиться стереть его с лица земли?

Словно очнувшись от звука голоса Гелимера, лорд-амир Леофрик снова пронзительно затянул:

— Ее спросите! Аш! Аш!

Между досками потолочных перекрытий просочилась струйка земли, пролилась на его лицо, и он с криком отшатнулся, задыхаясь, уставил взгляд на Аш.

— Скажи ему! Скажи повелителю, королю-калифу! Камни пустыни обладают душами. Великий голос вещает, говоря через моего каменного голема, и она слышит его… — голос Леофрика упал, лицо опечалилось. — Как могла ты из-за этой пустяковой войны умолчать о такой угрозе?

— Я… — Аш осеклась, почувствовав за своим плечом плечо Флоры и заметив, как многозначительно поглаживает свою палицу де Вир.

— Скажи ему! — выкрикнул Леофрик. — Дочь моя предала меня, и я прошу тебя, молю тебя … — он вырвал обе руки у священников и выпрямился, глядя прямо в глаза Аш. — Империя предана, мы все скоро умрем, мужчины и женщины, визиготы и бургундцы… скажи моему повелителю, что ты слышишь!