Том III

Цель этой статьи — показать не столько внешнее, сколько внутреннее, идейное единство двух категорий христиан, монахов и мирян в деле издания аскетической литературы. Я имею в виду семью молодых Киреевских и монахов Оптиной пустыни. Единство в таком вопросе удивительно и очень поучительно для нашей современности. Киреевский черпал в этом единстве материал для своих «новых начал философии».

Начало издания аскетической литературы Оптиной пустынью было подготовлено и обусловлено двумя фактами: во–первых, помещением И.В. Киреевским в его журнале «Москвитянин» в 1845 году статьи оптинского старца иеромонаха Макария о жизни молдавского старца Паисия Величковского, — статьи, написанной по просьбе Киреевского, и, во–вторых, последовавшим вскоре после этого в 1846 году разговором в доме Киреевских между хозяевами и старцем Макарием о неизвестных для большинства творениях святых отцов–подвижников, — разговором, в котором Киреевский и его жена Наталья Петровна прямо поставили перед отцом Макарием вопрос о необходимости «явить миру эти сокровища», обещая со своей стороны обращение за помощью к митрополиту Московскому Филарету[735].

На самом деле их участие в тут же после этого начавшейся издательской работе вышло далеко за пределы только посреднических хлопот.

В «Летописи скита» Оптиной пустыни есть такая запись в 1845 году: «Получены от г. Киреевского Ивана Васильевича книги 100 экземпляров Жития блаженного старца Паисия… и 100 портретов его к книжкам; столько же и о[тцу] игумену. Рукопись (отца Макария. — С. Ф.) прежде послана была к г. Киреевскому в Москву, он, как издатель журнала Москвитянина, поместил в сем журнале оную, а потом отпечатал особо на свой счет; на напечатание особо о[тец игумен] посылал деньги, но супруга г. Киреевского Наталья Петровна возвратила оные с обещанием… напечатать на свой счет. В последних числах июля г. Киреевский со всем семейством… посетил обитель и скит»[736].

В письме к неизвестному лицу от 24 мая 1845 года, то есть несколько ранее напечатания статьи, старец Макарий пишет: «Издатель («Москвитянина». — С. Ф.) мне знаком — г. К[иреевск]ий; но, к сожалению, он по болезни своей оставляет оный на попечение других; а он имел надежду провести религиозное и нравственное направление и соединить их, как и необходимо, с наукой, тогда как в ученом мире наука непременно разъединяется с религией. Это, пройдя опытом, он хотел доказать убеждением… Он и жена его радуются, что Господь избрал его как бы орудием для прославления блаженного старца Паисия»[737].

Необходимо отметить, что эта точная характеристика Киреевского со стороны старца была сделана за семь лет до появления статьи Киреевского «О характере просвещения Европы» (1852), уже не говоря о его последней статье «О необходимости и возможности новых начал для философии» (1856), то есть работ, определяющих его мышление, главной темой которого было воцерковление научной мысли, научно–философский онтологизм и созидание чистой, целостной жизни, озаренной светом христианского разума.

Что ко времени напечатания в своем журнале статьи отца Макария о Паисии Величковском Киреевский уже достаточно духовно созрел, этому есть еще одно подтверждение в письме отца Макария к инспектору Киевской духовной академии архимандриту Даниилу от 10 октября 1846 года. «Гг. Киреевские, — пишет старец, — давно желали с вами познакомиться… они добрые люди и хорошие христиане, но совсем не плод моего возделания. Щаталья] Петровна], можно сказать, от пелен воспитана чистым млеком учения христианского знаменитым старцем отцом Филаретом, жившим в Новоспасском монастыре; и И[ван] Васильевич] через нее имел от него же вразумление в истинах христианских. Мне кажется, ученость его не мешает, когда он ее совокупляет, или даже подчиняет религии»[738].

За январь 1847 года в «Летописи» сделана запись о первой книге, выпущенной собственно Оптиной пустынью. Это было расширенное издание того же жития отца Паисия с приложением его писаний и писаний его друга, старца Василия, об умном трезвении и молитве. Запись такая:

«Окончено в сем генваре месяце печатание книги под заглавием: Житие и писания молдавского старца Паисия Величковского. С присовокуплением предисловий на книги св[ятых] Григория Синаита, Филофея Синайского, Исихия Пресвитера и Нила Сорского… о умном трезвении и молитве… Рукописи представили в Московский Духовной ценсуры комитет в прошлом 1846 году через посредство профессора Московского университета Степана Петровича Шевырева и белевского помещика Ивана Васильевича Киреевского с супругою его Натальею Петровной… Эти же благочестивые особы имели все старание и попечение… в получении из ценсуры, в печатании они же были и корректорами… На напечатание оной книги имел соизволение Московский митрополит Филарет»[739]. Тут же приложена смета расходов по печатанию.