Том седьмой. Выпуск II

— Да. От мешочка для губки в комнате мистера Ли. Кто-то очень острыми ножницами вырезал этот маленький треугольник. Может, это сделал сам мистер Ли, не знаю. И не понимаю зачем. Хорбери, когда я его спросил, ничего об этом не знал. Что же касается деревяшки, то она размером с колышек, которым пользуются при игре в крибидж, только обычно их делают из слоновой кости. А это просто деревяшка, выструганная из обычной щепки.

— Очень странно, — пробормотал Пуаро.

— Оставьте их себе, если хотите, — великодушно предложил Сагден. — Мне они не нужны.

— Мой друг, мне бы не хотелось отбирать их у вас!

— Они вам о чем-нибудь говорят?

— Абсолютно нет.

— Замечательно! — с откровенной иронией отозвался Сагден, кладя оба предмета в карман. — Мы понемногу продвигаемся вперед!

— К тому же миссис Джордж Ли рассказала, что молодая девица, оглядевшись по сторонам, украдкой подняла эти предметы. Это правда?

Сагден задумался.

— Нет, — не сразу ответил он, — я бы этого не сказал. Она совершенно не выглядела виноватой, наоборот, она подобрала их быстро и решительно, если вы понимаете, что я имею в виду. И она не знала, что я видел, как она это сделала! В этом я уверен. Она вздрогнула, когда я набросился на нее.

— Значит, была причина… — задумчиво сказал Пуаро. — Но в чем? Этот кусочек резины еще совсем свежий… Возможно, им и не собирались пользоваться, и тем не менее…

— Ладно, поразмышляйте об этом на досуге, мистер Пуаро, коли вам угодно, а у меня есть дела поважнее, — раздраженно бросил Сагден.

Инспектор вынул свою записную книжку.

— Обратимся к фактам. Для начала исключим людей, которые не могли этого сделать…

— Кого, например?

— Альфреда и Гарри Ли. У них несомненное алиби. Миссис Альфред Ли, поскольку Тресилиан видел ее в гостиной за минуту до того, как поднялся грохот наверху. Эти трое чисты. Что же касается остальных, то вот их список:

Во время совершения убийства:

Джордж Ли был ?

Миссис Джордж была ?

Дэвид Ли был в музыкальной комнате, играл на рояле (подтверждено его женой)

Миссис Дэвид Ли была в музыкальной комнате (подтверждено ее мужем)

Мисс Эстравадос была у себя в спальне (подтверждение отсутствует)

Стивен Фарр был в танцевальном зале, заводил граммофон (подтверждено тремя слугами, которые слышали музыку)

— И что из этого следует? — спросил Пуаро, возвращая список.

— Из этого следует, — ответил Сагден, — что старика могли убить Джордж Ли, миссис Джордж Ли, Пилар Эстравадос и либо мистер Дэвид Ли, либо миссис Дэвид Ли, но не оба вместе.

— Значит, вы подвергаете сомнению их алиби?

Инспектор Сагден энергично закивал головой:

— Разумеется. Муж и жена — одна сатана! Они могут участвовать в убийстве вместе, либо один из них совершил преступление, а второй готов его покрыть. Я вот как рассуждаю. Кто-то был в музыкальной комнате и играл на рояле. Может, это был Дэвид Ли. Даже скорее всего он, поскольку все знают, что он пианист. Однако ничто, кроме их показаний, не свидетельствует о присутствии там его жены. Вполне возможно, что на рояле играла Хильда Ли, в то время как он бесшумно пробрался наверх и убил своего отца! Нет, тут совсем другой случай, нежели у двух братьев, сидевших в столовой. Альфред Ли и Гарри Ли терпеть не могут друг друга. Ни один из них не будет лжесвидетельствовать в пользу другого.

— А как насчет Стивена Фарра?

— Его вполне можно подозревать, ибо его алиби с граммофоном звучит довольно неубедительно. С другой стороны, такое алиби бывает гораздо надежнее, чем некоторое неопровержимое и бесспорное, но зато почти наверняка сфабрикованное заранее!

Пуаро задумчиво наклонил голову.

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Это — алиби человека, который не думал, что ему придется держать ответ перед полицией.

— Именно! И кроме того, я не думаю, что в этом преступлении замешан совершенно посторонний человек.

— Вот тут я с вами не согласен, — быстро сказал Пуаро. — Это — сугубо семейное преступление. Все члены этой семьи отравлены ядом, он у них в крови… Я говорю о ненависти. Мне кажется, что именно ненависть является мотивом убийства. — Он взмахнул рукой. — Словом, пока не знаю. Слишком все сложно.