Том Стволер

— Они классные. — Натан изображает руками большую кучу какашек. — Мама их ненавидит. Они такие коричневые. И похожи на пластилин. Из них можно лепить самые разные формы какашек. И еще они пахнут, как настоящие.

— И как они называются?

— Какашки.

Я киваю.

Мы с Натаном идем через парк, мы гуляем.

— А у тебя много апельсиновых человечков?

— Десять штук.

— Десять?

Натан кивает.

Я молчу, не говорю ничего. У него целых десять апельсиновых человечков.

Мы с Натаном гуляем в парке.

Я говорю:

— Мне тоже подарят апельсинового человечка. На день рождения.

— Тебе какого подарят?

Я пожимаю плечами. Их там много, они все разные.

— Скажи, чтобы тебе подарили который в оранжевых штанишках. — Натан перепрыгивает через какашку. — Они самые лучшие, которые в оранжевых.

— А они есть, в оранжевых?

Натан кивает.

— А какого цвета они сами? — Я говорю: — Сами фигурки?

— Они все оранжевые. Если они не оранжевые, значит, это подделка.

— А синих не бывает?

— Только в Тайване. Но там они все поддельные. — Натан снимает галстук, скатывает в рулончик и убирает в карман. На улице жарко, сейчас весна. Уже самый конец весны.

Я смотрю на небо. На небе — облако в форме апельсинового человечка. Я показываю на облако, на небо. Натан смотрит на облако и смеется.

— Класс.

— А где ты живешь?

Натан показывает на домик в глубине парка.

— Ты живешь рядом с парком?

Натан кивает.

Натан открывает калитку, заходит в сад. Я захожу следом за ним:

— А твоя мама, она сейчас дома?

Натан качает головой.

— Можем поиграть с игрушечными какашками.

Я говорю:

— Класс.

Говорю, как всегда говорит Натан.

Натан идет через сад, и я тоже иду через сад. Натан переступает через велосипед, который сломан и валяется в траве. Я обхожу велосипед, обхожу подальше, чтобы не зацепиться. Смотрю на лесенку-лазилку, она тоже сломана. Под ней лежит красный коврик. Натан открывает дверь. Это задняя дверь, не передняя. Мы с Натаном входим в дом через заднюю дверь. В коридоре лежит ковер. Точно такой же, как был на улице. Красный. Он весь потертый и старый.

Мы с Натаном заходим в дом. Я стою и смотрю на ковер. На ковре — куча какашек. Это игрушечные какашки.

— Хочешь шипучки?

Я киваю.

Натан идет за шипучкой на кухню. Я поднимаю игрушечную какашку. Нюхаю, чем она пахнет. Она пахнет какашкой.

Натан приносит шипучку в стакане с соломинкой. Я держу игрушечную какашку. Натан делает сморщенное лицо.

— Это не игрушечная какашка. Это просто какашка.

В коридор выходит собачка и говорит:

— Гав.

Мы с Натаном идем к Биг-Бену. Я знаю, где он живет. По дороге я рассказываю Натану про Биг-Бена. Я говорю:

— Ты его видел?

— Где? В школе?

Я киваю.

— А как он выглядит?

— Он очень высокий. Самый высокий мальчик на свете.

— Класс.

— У него самый высокий дом. — Я говорю: — Даже не дом, а маяк.

Про маяк я придумал. Натан говорит:

— Класс.

— У него есть высокое дерево. Выше папы. А папа тоже как дерево. Деревянный.

Натан смеется.

— Класс.

Мы с Натаном заворачиваем за угол, идем к дому Биг-Бена.

Натан смотрит на дом.

— Нормальный дом, самый обыкновенный.

Я киваю.

— А ты говорил, он высокий, как дерево.

— Как маяк.

— Да, как маяк.

Я киваю. Жму на звонок. Звоню в дверь, в самую обыкновенную дверь, как у всех. Мы с Натаном ждем. Я смотрю на небо, оно высокое и синее. Потом смотрю на дверь.

Дверь открывается. Папа Биг-Бена выходит наружу. Обыкновенный, нормальный папа. Вовсе не деревянный. Он говорит:

— Вы к Бену пришли? Вы его друзья?

Мы киваем.

Папа идет позвать Бена, Биг-Бена. Натан смотрит на меня и говорит:

— Ты же, кажется, говорил, что у него папа высокий, как маяк.

Я поправляю его:

— Как дерево.

Натан кивает.

А потом в дверях встает мальчик, у которого нет головы.

Мальчик наклоняется, и теперь у него есть голова. Он наклоняется и высовывает голову наружу. Натан смеется.

Биг-Бен, самый высокий мальчик на свете, живет в нормальном обычном доме. Он говорит:

— Привет, Том.

— Пойдем поиграем на улице? — говорю.

Биг-Бен смотрит на мальчика, который Натан. Натан стоит, прячет за спиной апельсинового человечка. Это сюрприз. Биг-Бен говорит:

— Мне не разрешают играть на улице. Мне вообще не разрешают играть.

Натан говорит:

— А можно нам к тебе в гости?

Биг-Бен смотрит на папу. Потом снова выглядывает наружу и говорит:

— Хорошо, проходите. Но только без всякого там «играть». Будем вести себя как взрослые люди.

Я киваю.

Натан делает сморщенное лицо.

Мы с Натаном заходим в дом. Поднимаемся вверх по лестнице. Это нормальная лестница, самая обыкновенная. И мы поднимаемся, как нормальные люди. А Биг-Бен поднимается, как ненормальный. Он потому что и есть ненормальный. Не в смысле дебильный. А в смысле, что он не такой, как все.

У него в комнате, в детской. Там все какое-то недетское, не для детей. Это взрослая спальня, с большой взрослой кроватью для взрослых. И со шкафом, который для взрослых. В шкафу — взрослые вещи. И нигде ни одной игрушки.

Биг-Бен садится за стол.

Натан смотрит на стол, на Биг-Бена и говорит:

— Ты что, собираешься делать уроки?

Биг-Бен качает головой.

— Мне надо заполнить налоговую декларацию.

Натан делает сморщенное лицо. Мы с Натаном садимся на кровать. Сидим на кровати.